Увеличить: нажмите на миниатюру

 

Народная газета, 28 лютага 1991 года

Мнение  эксперта  МАГАТЭ

Почему  в  республике  медленно  решаются проблемы чернобыльской  катастрофы?

В основу этой статьи лег доклад, прочитанный автором на научном семинаре в Зайберсдорфской лаборатории Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) под Веной. Отметим, что сам доклад был опубликован в ряде стран мира, в том числе и в Америке. Думается, что он даже в сокращённом варианте заинтересует и наших читателей.

Сейчас Белоруссия в беде. Республика принимает любую помощь. Не только благотвори­тельные организации, но и час­тные лица вносят пожертвова­ния. Но как помочь эффектив­но, если экономика страны стремительно разваливается, а политическая ситуация остается нестабильной? С какими орга­низациями и лицами взаимо­действовать? Кто есть кто в Белоруссии? Ведь чернобыль­ская катастрофа выдвинула на арену множество новых лиц. Как случилось, что белорусские специалисты сами оказались не в состоянии в час беды защи­тить свой народ и что ими де­лается сейчас для уменьшения последствий аварии?

Накануне аварии в нашей республике уровень ядерно-физических наук соответ­ствовал мировому. Однако в большинстве случаев это были научные исследования, которые ни по характеру, ни по материальному оснащению не соответствовали масштабам ка­тастрофы. Более того, дозимет­рии и радиационной безопасно­сти уделялось недостаточно внимания, а специалисты тако­го профиля в Белоруссии не готовились, так как, согласно официальной версии, отечест­венные энергетические реакторы считались абсолютно безопас­ными. К сожалению, имелась только одна круглосуточно дей­ствующая служба радиацион­ного контроля, обслуживавшая исследовательский реактор в Институте ядерной энергетики. Именно она и зарегистрировала необычно высокий всплеск ра­диации в Минске, когда ника­кой официальной информации об аварии еще не было.

Первыми к работам по лик­видации последствий подклю­чились работники Института ядерной энергетики, НИИ он­кологии и медицинской радио­логии Минздрава республики, БГУ. Усилиями сотрудников  кафедры ядерной физики было изготовлено 12 гамма-радиометров — едва ли не единст­венных в то время приборов для контроля радиоактивной загрязненности продуктов пи­тания.

После аварии в Чернобыле руководством Белоруссии был образован комитет по ликвида­ции её последствий. В его состав вошли хозяйственные и партий­ные руководители, имеющие «ве­сьма смутное» представление о радиации. В результате дейст­вий комитета для эвакуирован­ного населения построено мно­жество новых поселков в весь­ма загрязненных районах, раз­вернулась работа по дезактива­ции, оказавшейся малоэффек­тивной. Напрасно затрачены сотни миллионов рублей. Еще хуже, что на обширных загряз­ненных территориях продолжа­лось сельскохозяйственное про­изводство, и радиоактивность распространялась по всей рес­публике и за ее пределы.

До 1988 года деятельность официальных структур остава­лась зоной, закрытой для ши­рокой общественности. Тем вре­менем из пораженных зон ста­ло поступать все больше тре­вожных сведений о нервных заболеваниях, нарушениях функций щитовидной железы, особенно у детей, быстрой уто­мляемости, общей ослабленности и других заболеваниях, рост которых население связы­вало с радиоактивностью. Это стрессовое состояние получило название радиофобии.

Из-за недостатка аппаратуры и измерений мы не в состоянии восстановить действительную картину аварии. В первую оче­редь я имею в виду простран­ственно-временное распределение дозы. Часто индивиду­альные дозы не определялись тем или иным методом, а про­сто «назначались» официальны­ми лицами. К тому же, дейст­вовал в настоящее время от­мененный закрытый приказ Ми­нистерства здравоохранения, в котором рекомендовалось не связывать выявленные заболе­вания с радиационным воздей­ствием. По этим причинам весь­ма ценная информация о влия­нии малых доз излучения на че­ловеческий организм, вероятно, в значительной степени утеряна навсегда.

Именно дозовые уровни луче­вой нагрузки — главное разно­гласие между точками зрения Министерства здравоохранения СССР и белорусской научной общественности. Методология определения безопасной дозы, предложенная московским Ин­ститутом биофизики, практиче­ски плохо учитывает любые вклады, кроме цезиевого, и во­все игнорирует облучение наи­более значительного, начально­го периода. Как это хорошо из­вестно, соответствующая кон­цепция «350 миллизивертов за жизнь» в Белоруссии не приня­та.

Реальная величина получен­ной дозы остается основной и принципиальной проблемой. В свою очередь, она распадается на две. Во-первых, от ученых требуется обоснование мер со­циальной защиты для сотен ты­сяч ликвидаторов и населения, проживавшего на пути радио­активного следа. Насколько мне известно, существует лишь один объективный метод определе­ния накопленной дозы — метод хромосомных аберраций, имею­щий при высоких дозах доста­точную точность. Вручную он непроизводителен и долог. По­лагаю, что трех-четырех комп­лектов соответствующей авто­матизированной аппаратуры до­статочно для решения этой ча­сти проблемы в республике. В интересах защиты наиболее по­страдавшей части населения Белоруссия, вероятно, должна пойти на данные валютные рас­ходы.

В то же время необходим тщательный расчет реальных доз, полученных людьми по всей территории, в пространст­венно-временной шкале. Объек­тивная дозовая оценка ситуа­ции в республике важна не то­лько для проведения защитных и оздоровительных мероприя­тий, но имеет и самостоятельное научное значение при прогно­зировании воздействия на чело­веческий организм малых доз радиации.

К сожалению, в Белоруссии практически нет опыта таких расчетов. Дополнительная труд­ность — недостаточность ис­ходных экспериментальных дан­ных, во многом ненадежных. Так или иначе, восстановление реальной картины распростра­нения радиоактивных веществ потребует многолетнего труда. Хотя моделированием дозимет­рической ситуации занято не­сколько научных коллективов, пока невозможно предсказать, когда будет создана модель, учитывающая все многообразие дозообразующих факторов.

Еще одна проблема, тесно связанная с первой, — детальные и широкомасштабные радио­метрические определения. В на­стоящее время уже имеются не­плохие карты загрязнения рес­публики цезием -137. Однако измерения других радиоизото­пов недостаточны и ненадежны.

За прошедшие четыре года коллективная доза значительно увеличилась за счет пищевых цепей. Возможно, дозовый вклад внутреннего облучения от продуктов питания в Белорус­сии даже является преоблада­ющим. Только в текущем году было, наконец, прекращено про­изводство сельскохозяйственной продукции в наиболее загряз­ненных зонах Гомельской и Могилевской областей. Посту­пающие через государственную торговлю продукты стали зна­чительно чище. Но по-прежнему весьма плохо контролируется рыночная продукция. Это все еще источник распространения радиоактивности, который не удалось перекрыть. Сейчас в объединении «Радиометр» на­лажено производство серии гамма-радиометров, разработан­ных в университете, и мы на­деемся, что в ближайшие один или два года «проблема цезия» в республике будет решена.

Но по другим радиоизотопам имеются лишь одиночные изме­рения. Информация, полученная мною во время работы в Зайсберсдорфе, убедила меня, что существует научная проблема изучения проведения плутоние­вых радиоизотопов в окружаю­щей среде. Это не проблема безопасности населения, так как содержание этого элемента высоко лишь в зоне отчуждения. Но не все учёные в Белоруссии разделяют эту точку зрения.

Зато серьезную озабоченность вызывает стронций, не только вследствие значительной кон­центрации в почвенных и пище­вых образцах, но и потому, что, в отличие от цезия, он практи­чески не выводится из организ­ма. По моему убеждению, стронциевая проблема в обла­сти радиационной безопасности в ближайшее время займет пер­вое место. При этом в респуб­лике нет ни службы контроля данного радиоизотопа, ни соот­ветствующей аппаратуры и ра­диохимических методов в сте­пени, достаточной для обеспе­чения безопасности.

Несмотря на очевидный рост заболеваемости, мы не имеем надежных статистических дока­зательств, что это связано с повышенным радиационным фо­ном. Возможно, причин ухудше­ния здоровья несколько. Полученные здесь экспертные заклю­чения свидетельствуют о чрез­вычайно низком качестве пита­ния, недопустимом химическом загрязнении пищевых продук­тов, что может объяснить часть проблемы. Нельзя также иск­лючить, что некоторое улучше­ние медицинской помощи после аварии помогло выявить небла­гоприятные случаи, на которые раньше не обращалось внима­ния. В то же время всесоюзный регистр, хранящий информацию об участниках чернобыльских событий, во многом фальсифи­цирован. Все это не позволяет сделать выводы о действии ма­лых доз облучения на челове­ческий организм и построить прогнозную картину последст­вий. Вот где широкое поле дея­тельности для международного сотрудничества и помощи!

Еще одна проблема — радиа­ционное невежество, характер­ное как для населения в целом, так и для многих ответственных лиц. Именно по этой причине уменьшение неблагоприятных последствий чернобыльской ка­тастрофы идет медленно и неэффективно. Нередко напрасно растрачиваются ресурсы, в том числе помощь из-за рубежа. С другой стороны, не зная о дей­ствии радиации, люди не в со­стоянии защитить сами себя простейшими способами. Я убе­жден, что если бы в районе атомной станции действовали не новобранцы, а обученные специалисты, последствия для их здоровья оказались бы не такими катастрофическими.

Меры для радиоэкологиче­ского всеобуча в Белоруссии уже принимаются. Недавно вы­шли из печати две популярные брошюры. Министерство народ­ного образования планирует ввести соответствующие допол­нения в программы школьного обучения. Мы также планируем создание в национальном уни­верситете Международной выс­шей школы по радиации, кото­рая одновременно должна стать центром многоуровневого обу­чения в республике по данной проблеме. В трудной экономи­ческой обстановке, в которой оказалась страна, Белоруссия не в состоянии решить эту про­блему самостоятельно. Мы рас­считываем на компетентную по­мощь ЮНЕСКО, МАГАТЭ и других организаций Междуна­родного Сообщества.

Обязательства, принятые мною как экспертом МАГАТЭ, избавляют от необходимости рассматривать социально-поли­тические аспекты Чернобыль­ской трагедии. Наилучшие ре­зультаты в любом деле вообще всегда получаются у професси­оналов. Радиационное бедствие отличается от всех других тем, что в данном случае ни одного разумного шага нельзя пред­принять без научного сопрово­ждения.

Хотя в Белоруссии имелись раньше, а теперь созданы и новые структуры, до сих пор настоящей координации усилий отдельных ученых и научных организаций, к сожалению, нет. Частые в последнее время зарубежные контакты позволяют оснастить аппаратурой некото­рые лаборатории, однако это не заменяет самого эффектив­ного — соединения компетент­ности и материальной достаточ­ности во имя общих целей, стоящих перед республикой. Экспертный совет при прави­тельстве давно необходим, но он все еще не создан.

Эта ключевая проблема — сугубо внутренняя. Я вообще не упоминал бы ее, если бы это не помогло лучше понять, по­чему противорадиационные ме­ры в Белоруссии недостаточно эффективны, а социальное на­пряжение не спадает.

Александр ЛЮЦКО, доцент кафедры ядерной физики Белгосуниверситета имени В. И. Ленина, член Национальной ко­миссии Белоруссии по ра­диационной защите.