Полинезийский рейс: Дед

Мы пришли первыми.

— Как сауна, дед?

Вопрос для приличия: достаточно посмотреть на распаренное тело, прикрытое полотенцем, которым дед время от времени сушит подмышки. Мелкие капли на лбу и висках стекают вниз и, образуя струйки, пропадают в дебрях мускулистой волосатой груди.

— Правильный четверг — святое дело!

Известно, что по четвергам с восемнадцати парится стармехова компания. А еще раньше, часа за два, номерная запирает сауну, чтобы воздух по температуре и сухости приобрел кондицию. Баня — непростой ритуал с травками, «лопушками», вениками, сухим и мокрым паром, заканчивающийся обильным восстановлением потерянной влаги.

У деда коллекционный запас хороших чаев — китайских и цейлонских, зеленых, желтых и черных, приобретенных в местах их произрастания. Для знатоков здесь составляются сложные душистые смеси жасминового, липтона, личэ блэк, блю сапфир…

Мне нравится просторная уютная стармехова каюта с мягким ворсистым ковром, веничным запахом из душевой, хорошей музыкой, диваном в виде буквы «Г» рядом с низким столиком. Когда шторы «алькова», как сейчас, раздвинуты, в полумраке над койкой рельефно проблескивает золоченый парусник —  подарок какой-то фирмы. Так же у изголовья намертво приклепан к переборке массивным аппарат личная связь деда с «машиной».

Иногда его зовут по отчеству – Тихонычем.  Но это редко, во флоте издавна принято называть стармеха дедом. Тихоныч… какой он дед? Ему чуть за сорок — как раз тот возраст мужественности, который в сочетании с ранней сединой нравится женщинам. Они и не замедлили появиться. «Они» — буфетчица Тамара, к приходу которой дед успел высохнуть и облачиться в стерильно белоснежную сорочку. Я подумал что он обладает полным арсеналом соблазнов, и если бы захотел, все буфетчицы ФЕСКО валялись бы у его ног. А каков собеседник!

— Однажды трое суток несло на боку. Крен — за тридцать градусов! Ну, думали, все. Мечтали уже, чтобы скорей наступил какой-нибудь (дед сделал ударение) конец. Потом, когда попали в обычную зыбь я на четвереньках вполз в каюту капитана. А он обхватил ножку стола и спал под ним на ковре…

Этот рассказ, должно быть, произвел сильнейшее впечатление на Тамару. Я подсмотрел, как расширялись зрачки ее глаз в самых жутких местах. А дед разгреб на письменном столе бумажный завал, вытащил альбом и темпераментно, как-то по-комсомольски, срываясь на высокие ноты, стал комментировать снимки:

— Вот это мы в Монако, в Океанографическом музее с Жаком и Филиппом Кусто. Потом Филипп трагически погиб, кажется, года через два…

Мы с Молиным уже кое-что знали о первых атлантических рейсах «Профессора Окатова», а больше всего — о его первом, умершем после тяжелой болезни капитане, которого команда боготворила.

— Больше такого капитана не будет!

— А теперешний?

— Что теперешний?

В отношениях стармехов с капитанами есть какие-то заложенные в их функциях противоречия. На некоторых судах иногда они доходят до неприязни, а то и до открытой вражды. Может быть, просто не уживаются два лидера? Стармех — лидер, так сказать, техногенный, за ним доскональное знание не только судового сердца — машины, но и всей остальной сложнейшей начинки. Капитан царствует в рулевой руоке, где находится мозг корабля, а заодно безраздельно владеет всем остальным, включая стармеха и его дизеля. Хорошо, когда знания навигации и механики у капитана сравнимы, тогда формальное лидерство подкрепляется авторитетом и становится безусловным.

Я понимал, что приглашен не зря. Элита судовой интеллигенции давно притерлась, выговорилась и справедливо рассчитывала на разнообразие. Желанным контрастом в океане является поднебесная твердь — как раз та стихия, в которой я чувствую себя в эквивалентной степени профессионально. Рассказывая альпинистские истории, я ной сте себя на мысли, что, как и дед, излагаю правдивые события, действительно происходившие со мной, но не все, выбирая самые броские ракурсы.

 

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *