В 2012 году Шушкевич Станислав Станиславович издал книгу «Моя жизнь, крушение и воскрешение СССР», на страницах которой он не раз упоминает Александра Люцко. Их совместные годы сотрудничества на кафедре ядерной физики в БГУ оставили и литературный след воспоминаний как у Александра Люцко (его работа на кафедре с 1969 года до отъезда на Дальний Восток в 1978 году) в книге «Полинезийский рейс», (написана в 1987-ом, издана в 1998 году), так и у Станислав Станиславовича в опубликованных воспоминаниях 2012 года, спустя 15 лет после ухода Александра Люцко из жизни.

Книгу А. Люцко «Полинезийский рейс» можно открыть и прочитать на страницах этого сайта.

Ниже, с согласия Станислав Станиславовича Шушкевича, публикуем выдержки упоминания об Александре Люцко в его книге «Моя жизнь, крушение и воскрешение СССР».

Страсть к путешествиям (стр. 98)

Мои университетские коллеги не упускали случая пошутить не только, но и по поводу обучения студентов-ливийцев. Оснований для этого было более чем достаточно. Да и кому же не понравится такое заявление на Совете физфака того же профессора-математика:

— Ты меня прости, Шушкевич, но только на твою кафедру приоб­ретаются в университете спальные мешки для научных исследова­ний в области ядерной физики.

Ловкая шутка для ответа в голову не приходила, и нужно было отвечать серьезно.

— Да, уважаемые члены Совета, приобретаются и мешки, и палат­ки. и куртки, и энцефалитки, и спецобувь, и многое другое снаря­жение для научных экспедиций, и даже альпинистское снаряжение. Все предусмотрено сметой договорных работ и оплачивается заказ­чиками. Меня вы можете упрекнуть только в том, что у заведующего учебной лабораторией кафедры ядерной физики Александра Ива­новича Тулина доброе сердце, и он одалживает кое-что из снаря­жения представителям других подразделений и кафедр, у которых никаких экспедиций не предусмотрено.

Была и очень серьезная подоплека нашей тяги к работам, к сожа­лению, с малой долей «ядерной физичности». Удержать в качестве сотрудников кафедры молодых талантливых людей, не имеющих научной степени, было трудно. На производстве, куда их брали с большой охотой, они могли заработать больше. А нам без них было довольно рискованно браться за путную работу, т. е. такую, которую нужно делать быстро и на должном уровне. Самые рьяные испол­нители таких работ — команда вчерашних выпускников с высокооб­разованным опытным научным руководителем во главе. Чаще всего такими руководителями были штатные преподаватели кафедры.

Чего мы только не придумывали, чтобы у нас работали молодые талантливые люди. Сознавая, что студенты — могучая сила, если платить им полставки, мы делали договорные сметы на 70-80 про­центов «полставочными». Временами отдача отдельных студентов была соизмеримой с отдачей штатного сотрудника на полной ставке. Искали хоздоговора, успешное выполнение которых сулило кому-то из исполнителей защиту кандидатской диссертации. Наконец, выполняли работы для очень далеких заказчиков — вулканологов Камчатки, организаций Владивостока, Душанбе, Тбилиси, Томска, Усолья Сибирского, Казани. Поездки на места для наладки разра­ботанных нами исследовательских установок и аппаратуры были любимым делом всех, особенно молодых сотрудников, аспирантов и студентов.

Много лет кафедра сотрудничала с географическим факульте­том Московского государственного университета, посылая в экспе­диции МГУ в Приморье преподавателей, сотрудников и студентов. Не обошлось и без «потерь», пятеро участников таких экспедиций переехали на работу во Владивосток. Некоторые из них ходили позднее на исследовательских судах в экзотические экваториаль­ные страны. Искали (и находили!) тропические растения и водорос­ли для фармакологии и многое другое.

Особую, исключительно положительную роль во всех упомяну­тых кафедральных делах, сыграл доцент Александр Михайлович Люцко, или просто Саша, которого именно так называли между со­бой практически все преподаватели, более того, многие студенты.

Если Саша чем-то по-настоящему увлекся, всё остальное для него могло померкнуть и не существовать. Как правило, каждое из его увлечений, в конечном счете, наделяло его новыми достоинства­ми и качествами. А увлечений у него было немало. Некоторые из них благоприятно сказывались и на нём, и на работе, иные порож­дали сложности и трудности, усложняли жизнь и самого Саши, и его окружения. Когда работа в университете стала мешать его увле­чению альпинизмом и экстремальным туризмом, он без тени сожа­ления преподавательскую работу бросил, переехал во Владивосток и преуспел там как научный сотрудник престижного ТИГа — Ти­хоокеанского института географии^*1, в котором сочетавшиеся в нём талант ученого и навыки альпинизма с экстремальным туризмом пришлись очень кстати.

За неполные 8 лет работы в ТИГе^*1 Александр опубликовал ряд на­учных статей, побывал во многих экваториальных морских и сухо­путных экспедициях в интереснейших местах планеты.

*1 – Научно-исследовательский институт Дальневосточной Академии наук, в который был приглашён в 1978-ом году Александр Люцко на создание и заведование радиоизотопной лаборатории,  на самом деле назывался ТИБОХ – Тихоокеанский институт биоорганической химии. Сотрудников для этой лаборатории он отбирал, обучал и воспитывал лично со старших курсов физического факультета Дальневосточного университета, создавая необходимые для их целевой работы в ТИБОХ, спецкурсы, которые были позже востребованы и в Сахаровском колледже.

Но, в конце концов, вся южная экзотика отступила перед его очередным новым увлечением — прикладной ядерной физикой.

Александр Люцко решил освоить методику и построить уста­новку для определения возраста органических веществ, измеряя со­держание в них радиоактивного углерода. Понимая всю фантасти­ческую сложность создания такой установки в наших условиях, я с радостью приветствовал и это его увлечение, и сопряженное с ним желание вернуться в Минск на кафедру ядерной физики универси­тета. Надо признаться, что все мы — и преподаватели и студенты оказались в выигрыше от его возвращения.

Сахаровский колледж

Когда произошел ядерный взрыв в Чернобыле, Александр Люц­ко оказался в числе наиболее востребованных специалистов, спо­собных не рассуждать и призывать, как это делали чиновники и пар­тийные функционеры, а измерять, предупреждать, рекомендовать и брать на себя ответственность.

 

Мои первые, но повторные в округе выборы (стр. 121)

Через не полных два года после моего посещения Кремля в марте 1989 года избирались народные депутаты СССР от территориаль­ных и национально-территориальных округов. Несколько раз на собраниях вносились предложения включить меня в список канди­датов. Я всегда брал самоотвод, мотивируя это тем, что у меня есть серьезная, нравящаяся мне работа и я хочу продолжать ею занимать­ся. Так выборы и закончились. Но в Московском территориальном округе города Минска, включающем Фрунзенский и Московский районы города, на территории которого находились и университет, и моя квартира, и где баллотировались только два кандидата, обо­их с треском завалили. Оба вместе они набрали менее 15 процентов голосов. Одного из них — первого секретаря горкома — завалили к моей великой радости, так как к этому времени я с ним основатель­но поругался после того, как он попытался меня отчитывать и тре­бовал «понять, что нет оснований сеять панику из-за Чернобыля».

Ко времени начала выдвижения кандидатов на повторные выбо­ры на кафедре произошло приятное событие, мы успешно заверши­ли все формальности с военпредами по сдаче серьезной хоздоговор­ной работы. Как всегда в таких случаях, без лишнего шума и огласки собрались у одного из сотрудников дома (в данном случае это был доцент Александр Люцко) отметить достижение. В это смутное без­алкогольное время, когда не очень легко было купить бутылку вина, мы соприкасались со спиртным редко. Хорошее настроение от того минимума алкоголя, который у нас был, стало еще лучшим. Мы раз­веселились, и начались «приколы», но не без трезвых предложений.

О Гарварде, Сахаровском колледже и шотландском виски (стр. 316)

Теоретически я познакомился с Гарвардским университетом в 1989-1992 годах. Этому, сам того не подозревая, способствовал, тог­да еще доцент кафедры ядерной физики Александр Михайлович Люцко, пригласив профессора Гарвардского университета Ричард Вильсона в Попечительский совет Сахаровского колледжа в Минске Вильсон в разговорах о чем бы то ни было напоминал о Гарварде и постоянно подчеркивал, что главное преимущество этого университета — умение при наборе студентов руководствоваться ис­ключительно способностями абитуриентов*², а не статусом их роди­телей и возможностями платить за обучение. Когда я переспросил, знаниями или способностями, он четко ответил — способностями и трудолюбием. Это — причины, знания — следствие.

— Расходы на обучение и проживание частично и даже полно­стью могут быть покрыты за счет  целевых стипендий и финансовых ссуд. Около 70 % учащихся Гарварда получают прямую финансо­вую помощь от университета. В их числе — иностранные студенты. А вот способностями наделить нельзя, это дано свыше, — говорил он.

Как горячий сторонник поддержки талантливой молодежи про­фессор Вильсон убеждал меня, что нельзя комплектовать студен­ческие группы по социальным, имущественным, национальным и им подобным признакам, что инвестиции в образование именно талантливой трудолюбивой молодежи — путь к процветанию любой страны, в том числе и Беларуси.

— За сотни лет мы в Гарварде освоили именно такой подход, свя­то его блюдем и стараемся совершенствовать. Ищем и находим со­четание таланта и трудолюбия.

Многие мои коллеги и я тоже хотели бы научиться правильно измерять способности абитуриентов, но в лучшем случае мы умеем оценивать только их знания, в еще лучшем — сообразительность, по­этому, слушая профессора Вильсона и не имея никаких оснований ему не верить, я ловил себя на мысли, что хотел бы побывать в его альма-матер, этой цитадели науки и образования — Гарварде, и хотя бы уловить, как достигли они таких потрясающих высот и стали не­просто старейшим частным университетом США, но и университе­том с мировым именем.

Судьба оказалась ко мне благосклонной. Я побывал в Гарварде, и не один раз!

*2 – став первым ректором Сахаровского колледжа Александр Люцко принял и неизменно следовал принципам, которые усвоил от своих зарубежных коллег, в частности, преподавателей Гарвардского, Кингстонского университетов, при отборе абитуриентов, лично участвовал при собеседованиях и на вступительных экзаменах (это были приёмные экзамены в колледж до 1996 г)