Еще вчера в бассейне была папуасская вода а сегодня ее  всю выплескало качкой. Все еще идем вдоль Новой Гвинеи – второго после Гренландии острова в мире. Зато из морей Коралловое – самое большое. Сейчас оно Пушкинское, очень синее с белыми барашками. Такое море художники рисуют к «Сказке о царе Салтане».

Встретился большой пароход — первый за много дней путч. В Порт-Морсби он придет только завтра. Новая Гвинея по недоразумению остров- это целый континент! Есть там высокие горы даже пятитысячники, живут в центральных районах первобытные, неизвестные науке племена. Юрий Петрович рассказал, что Миклухо-Маклаи научил папуасов русским словам «топор» и «арбуз», которые до сих пор в обиходе. Два этнографа, которых взяли на «Каллисто» в экспедицию к берегу Маклая, написали об этом целую книгу. Вообще на Папуа хлынули сейчас экспедиции со всего света. Толя Степаненко при этом не удержался и ввернул анекдот:

— Знаете состав нынешней папуасской семьи? Нет? — Абориген, жена, этнограф и дети!

Наш кораблик содрогается, тяжко взбирается на волну, и тогда появляется ощущение невесомости. Если в качку подниматься по трапу, сначала подбрасывает, и легко пролетаешь несколько ступенек, и вдруг, не доходя до верха, останавливаешься, не в силах преодолеть притяжение Земли и океана. Когда-то с Шуничем на «Советском Союзе» мы тоже попали в шестибалльный шторм. Это было по пути на Камчатку в Охотском море. Даже огромный кораблище бросало в волнах. Да, любой корабль — только щепка в океане!..

Последний промерный планшет едва доделал: тушь летает по столу, катаются ручки, карты дрожат, рулоны раскручиваются! Ну, теперь все скорее на палубу!

Звезды качаются, и мачты перечеркивают целые созвездия. Сейчас как раз новолуние, но если постоять подольше, глаза привыкают. Совсем не наше небо: слева от Ориона — Возничий с Капеллой, чуть выше и левее — Альдебаран Тельца, и на горизонте неузнаваемая, перевернутая вверх тормашками Кассиопея. Справа вообще ничего не узнать. Второй помощник притащил мне звездный глобус и справочники. Ну, вот хорошо видны две самые яркие звезды неба — кроме Сириуса, еще и Канопус в созвездии Арго. У нас его не видно никогда. Близко к утру на «палубе» Корабли Арго ярко засиял Ложныи Крест. Он похож на настоящий, но всего лишь похож: Южный Крест в это время восходит в Коралловом море на рассвете…

Сегодня четверг, тринадцатое. В полдень мы находились в точке с координатами 11°31 южной широты. 151°31′ восточной долготы. От начала рейса прошли уже 6950 миль, от Сингапура — 3280, а до Сувы — еще 1650! Я смотрю на расстеленную в промерной карту Мирового океана. Господи! Сколько пройдено, но какая это ничтожная малость в сравнении со всей заливающей планету водой!

Море прекрасно в сочетании с берегом. Пошел второй месяц плавания. Пять дней мы простояли в порту и еще три-пять берега были видны. Лишь несколько судов, джонки в Яванском море, неведомо как оказавшиеся вдали от островов — вот и все. Остальное — бесконечная водная… Язык не поворачивается сказать «гладь»! Скоро Новые Гебриды. но пройдем и мимо них…

В лабораториях все равно невозможно работать: при ясном небе — сильная болтанка. При этом постоянно хочется есть,  прямо наказание какое-то! Мы с Молиным съели по десятку бутербродов, так еще и обопьешься. А Молину ничего — загорает, как ненормальный! Он оповестил оказывается все судно, что решил обставить меня по черноте: даже механики интересуются, как идет соревнование. Юрий Петрович посоветовал Молину «мазь»:

— Солнца не надо: гуталин называется!

Пускай загорает; и издали заметно, что скоро облезет.

Пить хочется здорово. Сатуратор на ремонте, воду что ли экономят^ Что-то такое старпом говорил об экономии. II в бассейне сухо — это уже капитан распорядился, чтобы случайного пловца не выплеснуло за борт Я вспомнил, что сегодня четверг, то есть дед в сауне. Точно. С Криворуковым и дубовыми вениками!

В сауне приятные 120 градусов и не сильно качает: она удобно расположена в геометрическом центре судна. Я забрался на полок. Слева дед. справа доктор. Потеют. А чем потеть мне? От жары и треклятых бутербродов вдруг почувствовал такую жажду, что даже начал бредить: виделись чистые горные ручьи среди эдельвейсов.

Так вот о жажде. Самое сильное такое ощущение было в юности. Мы спускались по перевалам в Свачетию. полдня вылезали по скалам из какого-то гиблого места, маятником перепрыгивая опасные участки на веревках, и когда, наконец, оказались наверху, вдруг застигла ночь. Организм обезвоживался и после обычной тренировки, а тут такая гимнастика!.. Попытались идти по тропе, но, едва не переломав ноги, решили дождаться утра. В каньоне, глубоко внизу из-под ледника грохотала недосягаемая речка. Покрапал мелкий дождик, но капли испарялись в открытых раскаленных ртах. Лизали влажную палатку и жевали листья, а как только забрезжило, бросились вниз. Скоро попался стекавший со склона тонюсенький ручеек К нему приложились обе наши девушки, а мы, мужики, стояли, отвернувшись… Немного ниже, всего в ста метрах, бушевал нарзанный источник!

— Слышь, деда, пойдем к тебе чай пить!

— Тамара должна заварить. Сейчас кончим, по последнему заходу!

Скачать всю книгу в формате pdf (0,98 Мб)