Как все женщины экипажа, она вставала в пять. Соседка по каюте Полина сразу спешила в камбуз, а Тамара включала пылесос: за час требовалось вычистить ковры и до блеска выдраить два гальюна главной палубы. После вахты старпом лично проверял каждую пылинку, но к ее работе почти не придирался. Еще полчаса оставалось на приборку стармеховой каюты. Потом — в буфет и накрывать столы. С напарницей Полиной в кают-компании они работали через день. В «свободный» день также, по очереди, прибирали каюты на своих участках, где располагалось начальство. Режим нарушался только в портах: там дополнительно приходилось накрывать для госте»   у капитана, начальника экспедиции, иногда, если гостей особенно много в отгороженной половине кают-компании. На судне бывали важные персоны- послы, министры и даже главы правительств каких-нибудь островных стран! К дипломатическому протоколу у Тамары оказались способности, а капитан предпочитал, чтобы подавала официантка посимпатичней. Из-за дежурств и приемов увольнения на берег получались не часто, но берег не очень и тянул: нравилось, когда так — работа и работа… Правда, качку Тамара все же переносила плохо и завидовала про себя Наде большой, которая могла полежать. Экипажу расслабляться не полагалось ни в какой шторм — и в шторм нужно кормить. По крайней мере, вахтенных!

На этот раз трахнуло особенно сильно. Она как раз несла два горячих чайника, когда вышедшие из-под контроля земного тяготения стулья сбили ее в узком проходе. Девочки с камбуза сразу закрыли кают-компанию, так что этого никто не видел. Боли сначала не было, это потом вся кожа правой ноги покраснела и появились волдыри.

Стармех пришел почти сразу, вымазанный — прямо из машины.

— Ну, как, маленькая?

От ласки в его голосе к горлу подкатил комок. Она схватила перепачканную дедову руку, прижала, как ребенок, к щеке, по которой закапали горячие слезинки:

— Я ничего, так не повезло… Спас-сибо-о!

— Может, наплавалась, хватит? На берегу спокойней, и болеть можно всласть, а?

Да, на судне не поболеешь. Не вызывать же, в самом деле, сменщицу из Владивостока! Придется отрабатывать и сегодняшний день, совмещая буфет с уборкой. Полина — не зверь, понимает, но и она ведь не железная!

И все равно здесь в сто раз лучше, чем на берегу. Есть дед. И потом, ведь правда — интересный рейс! Слава позвал на день рождения, хорошо было. В 420-ю без спросу входить нельзя, а в тот раз разрешили. Посередине сделан большой фанерный стол, накрыли фильтровалкой. Славе нарисовали газету со смешными стихами. И разговоры интересные! Вот ведь веселились, а приборы, оказывается, работали: Толя Ребанюк даже гитару откладывал и бегал смотреть какую-то колонку. Песни из-за этого не получались, зато были танцы! Правда, в двенадцать пришлось уйти, хотя Слава и не пускал. Но ведь вставать в пять…

…Зря не осталась: ночи такие пустынные, беззащитные! Мне не страшно уснуть ненадолго днем, когда громкие голоса и хлопают дверью. Но ночью, под привычный шум воды за бортом, появляешься ты. Только к тебе невозможно прикоснуться!..

Господи, как ненавижу я ту ночь, когда мы проводил деда в рейс и остались в Макарычевой квартире! Если б кто-нибудь научил, что счастье нельзя поглощать целиком, что его нужно выпивать, как лекарство, по маленькой капле! Ах, если бы зачеркнуть ту ночь! Может быть, не было бы этих страшных безлюдных ночей в море! Мне море не нужно — только ты.

Скачать всю книгу в формате pdf (0,98 Мб)