Бродим по островам, приходим, делаем «пас в сторону» и возвращаемся. Вчера неожиданно ушли к рифам, на которых работали в первый день, а сегодня снова решительно встали на якорь у острова Уиха. Пора воспользоваться любезным приглашением. Визит вежливости мы нанесли вчетвером. Юрии Петрович с капитаном и мы с переводчиком.

Среди встречающих островитян знакомо зарозовела лава-лава босого Теки-Теки-Паки-Паки. Сначала торжественно провели к вождю, сидевшему прямо на земле с двумя нии   хрюкающих   над  кокосовыми внутренностями чёрных свиней. Вождь страдал желудком, но степенно поднялся, но степенно поднялся и позволил себя сфотографировать на фоне окружающей среды

Теки-Теки зашептал, что мы, имеем честь побеседовать с самим Малупо, родным внуком короля Георга, который управляет островом 50 лет.

— Когда я проснулся и увидел ваш прекрасный корабль, я сказал — «К нам пришел корабль!»

Старики, почтительно внимавшие каждому слову вождя, закивали. Конечно, Малупо сказали о важном событии. Когда-то очень давно, наверное, когда они были детьми, к берегу острова подходило японское судно. А во второй раз немецкий корабль появился как раз в том месте, где сейчас стоит «Профессор Окатов».

Несмотря на недуг, Малупо лично сопроводил делегацию к священным захоронениям. Уиха — родина тонганских королей. Здесь Георг принял христианство под влиянием миссионера, похороненного рядом с сыновьями короля. Малупо показал обрушившуюся яму: вот здесь покоился прах самого Тупоу 1 перед тем как его перевезли в Нукуалофу.

Юрий Петрович с капитаном вежливо поблагодарили вождя, пожелав ему скорейшего выздоровления и пригласив посетить судно Малупо степенно удалился под тенистые кроны.

С очередным рейсом бот доставил деда, Молина, помполита и еще десяток наших. Теперь в экскурсии по острову нас сопровождает Теки-Теки и голопузая пацанва. Чисто, опрятно, есть даже водопровод! С социальным обустройством тоже сравнительно неплохо: две церкви и госпиталь — небольшой белый домик, перед входом в который маска из  известняка  изображает полинезийского доброго духа. Больных, правда, нет: красота и жизнелюбие островитян – признак хорошего здоровья! Пуста также тюрьма: Тски-Теки-Наки-Паки-так-и    Тьфу такими именами получается полный зарепортаж! Так вот, так и не припомнил, чтобы туда кого-нибудь сажали.

Скрываясь от яркого солнца, под деревьями, женщины занимаются плетением крыш будущих жилищ. Для этого употребляются листья пондануса. А во дворах — кучи кокосовых орехов. Их рубят, высушивают  половинки и извлекают копру. В таких местах останавливается и беседует: по должности он инспектор по заготовке копры ездит по островам и записывает, кто и сколько заготовил. От количества проданного кокосового сырья зависит благосостояние. Между прочим, когда у них заглох мотор, то была не рыбалка, а как раз деловая инспекторская проверка.

Дружелюбные хозяева, сочувственно показывая на раскаленное декабрьское солнце, предложили охладиться кокосовым молоком. Не дожидаясь положительного ответа, мальчишка лет пяти в мгновение ока вскарабкался на гладкий ствол пальмы. Помполит в ужасе схватил его за штаны: «Куда? Убьешься!» Но пацан и без штанов добрался доверху, откуда посыпались орехи. Теки-Теки умело срубил им верхушки. В молодых плодах молока много: закутанное в толстую махровую оболочку, как в термосе, оно прохладно и действительно освежает.

Я вспомнил, как однажды получил диковинную посылку из Владивостока, в которой что-то загадочно булькало. Мы с Шуничем долго тогда колдовали вокруг ореха, пилили его ножовкой, кололи топориком и даже сверлили — крепкий попался! Когда, наконец, добрались до содержимого и попробовали, Шунич закатил глаза, почмокал и ‘ ^       заявил:

— Ерунда! За рубль ноль семь лучше!

Кокосовые орехи вообще требуют умелого подхода — вон их сколько расколотых и обработанных! Даже опытный, прошедший тропическую выучку водолаз Федя, которому захотелось угостить гостей экзотическим плодом, однажды не одолел его даже с помощью топора! Он тогда едва не обрушил лестничную площадку, но орех не дался, лишь отскочил, срикошетил по стене и выбил коридорное окно — сплошные убытки!

Розовое лава-лава маячит впереди, обозначая путь по пальмовой дорожке, мимо кладбища, праймериз-скул. Ребята захватили на судне яблоки и угостили сопровождающих полинезиек. У одной из них Теки-Теки яблоко отобрал и с хрустом стал раскусывать. Пострадавшая даже не обиделась: нопеле на то и нопеле! А девушки красивы, очень молоды и к тому же двусмысленно игривы. Одна-таки ущипнула меня в знак особого расположения. При этом капитан, которого, к его собственному расположению, не щипали, показав на мои шорты, заметил помполиту:

— Вот носи такие кожаные штаны!

На пирсе спешно организовался маркет. Принесли разнообразные ракушки. Капитан вожделенно рассматривал гигантский рог тритона, но две пааиги ему стало жалко — может, за так подарят? Чтобы подогреть капитанский интерес, ему продемонстрировали ещё обломки  конуса с каурешками и хвостом на нитке и жестами объяснили, что эта вещь в море, если дергать за веревочку, напоминает мыш, на которую клюет осьминог. Наверное, данной штукой в своё время интересовались этнографы, и островитяне запомнили   что ее продать. Но капитан не этнограф, а ловлей осьминогов для пропитания все как-то заняться недосуг…

Весь базар мы забрали с собой на судно и накормили. По всему видно, что народ голодноват: калорий в кокосах, видно, меньше чем требуется людям, у которых дородность в цене.

С ответным визитом прибыл вождь Малупо. Весьма важная особа — член Личного королевского совета. Через две недели он поедет в Нукуалофу и расскажет Тупоу, какое прекрасное судно забрело на его остров. О Советском Союзе вождь знает столько же, как и любой другой тонганец: очень большая страна — одна шестая суши с Москвой посередине. Лишних сведений местное образование не дает.

— Русский город Владивосток… Это в Калифорнии?

По личному заданию Тупоу IV Малупо собирается в Америку, поэтому по крупицам собирает сведения о Калифорнии.

Из судового оборудования вождю больше всего понравились мыши и кнопки. Мышам вообще симпатизируют на океанийских островах: удивительно, что они белые и не растут до бесконечности!

Теки-Теки-Пеки-Паки настойчиво пересказывает легенду о мыши и осьминоге, и снова пытается недорого продать капитану наживку на веревочке. Он даже согласен уступить! Капитан же досадливо отмахивается, ему больше нравится рог тритона. В конце концов, рог ему подарили, присовокупив этнографическую «мышь» — додавил!

Кнопки включения воды, света и сигнализации приводят гостей в совершенный восторг. Нажимают по очереди и, несмотря на солидный возраст и комплекцию, прямо подпрыгивают от удовольствия: «Еше, еще!»

Вытирая слезы смеха, Юрий Петрович сказал:

— Непосредственный народ — дети!

Юрий Петрович не ответил. Он вообще ничего не видел. Надя большая кивнула на листок, лежавший на столе:

—  Радиограмма. Вилкова снова едва отходили, сейчас в 6ольнице…

Такая радиограмма? Как она попала, ведь радист принимает только поздравления и общие слова, «..все в порядке, целую…», радостное что-нибудь… Плохие радиограммы не доходят, в крайнем случае, их вернут отправителю. Не знаю, кто придумал такую инструкцию, но считается, что беспокоить моряков за рубежом нельзя. Правда, те, у ; кого близкие часто в море, всегда найдут способ сообщить важные новости другими словами. Сейчас тоже так…

Вилков был молодым и подающим надежды. Кандидатскую диссертацию он защитил на новом материале и с блеском. Его сразу заметили. Докторская, правда, оказалась слабее, но помогли, кое-что поправили и даже выдвинули на премию. Как раз освободилась хорошая вакансия. Ее, не раздумывая, предложили молодому и перспективному Вилкову. Должность была не только почетной, но и представительной, охотников прокатиться в командировку на Дальний Восток хватало — приходилось принимать…

Постепенно алкоголь для Вилкова стал потребностью. Он сам, да и те, кто его двигал, не рассчитали сил. Каждый человек на что-то рассчитан. Но что лукавить: бывало и так, что те, кому должность по плечу, — в ней не очень нуждались! Они и не реализовались, их места заняли рассчитанные на маленькое. Эти и творили маленькое, никчемное. К Вилкову это прямо не относится, просто он слишком стремительно бежал по лестнице карьеры, впереди себя. С должности его пришлось снять, но от науки он уже отвык. Не зная, к чему приложить себя в подначальной лаборатории, он глубоко переживал, ощущая недостаток прежнего внимания. Вилков крепко запил, опустился, стрелял трешки у лаборантов, а однажды вскрыл себе вены. Но его спасли и отправили на отдых. Только причины депрессии остались…

Развязка наступила спустя три года. В посмертной записке Вилков написал: «Смысла в существовании не вижу. Доделываю то, на что не решился вовремя».

Юрий Петрович побарабанил пальцами по крышке стола.

— Д-да… Гвардия расползается. Гусаров уже в Москве, теперь вот Вилков… На востоке без гвардии невозможно! Периферия… Временность… Чем привлечь? А нужны рискованные и грамотные. Но ничего, капельки ртути собираются в большую каплю. Надо собирать гвардию…

Скачать всю книгу в формате pdf (0,98 Мб)