Александр ЛЮЦКО:

Подозреваю, что дело не в самой концепции, а в последствиях, которые она может вызвать.

С самого рождения новой концепции защитных мер для пострадавших от чернобыльской аварии у нее появились сторонники и непримиримые оппоненты. Почти год в прессе не утихают страсти. О чем спорим? Концепция одобрена НКРЗ, а 30 ноября прошлого года и Кабинетом Министров. Отчего такой шум, почему возбуждены депутаты прошлого созыва? Чьи интересы она затронула?

Прежде всего в концепции, если опустить общие слова, содержатся только два принципиальных положения. Во-первых, зафиксировано, что Беларусь находится в восстановительной фазе аварии. Кто может возразить?

Працяг размовы на 4-й и 5-й стар.

УРАЛ, 1957: ГЕНЕРАЛЬНАЯ РЕПЕТИЦИЯ ЧЕРНОБЫЛЯ

№ 9, май 1991 года.

Работая в одной из зарубежных библиотек, я попытался собрать информацию, факты и комментарии о крупнейшей аварии на военных заводах Южного Урала, где производилось советское атомное оружие. На Западе слухи об этой загадочной аварии будоражат общественное мнение пятнадцать лет. В Советском Союзе о ней впервые упомянуто в 1988 году на Верховном Совете. С тех пор короткие заметки появлялись в «Правде», «Известиях». Воспринимаются они как еще один факт нашей безумной истории, сродни организованному Сталиным голоду на Украине или колымские лагеря.

Прошло 35 лет, но обнародовать правду о страшной трагедии, охватившей три области России, никто не торопится. Причина, вероятно, в том, что аварию рано списывать в архив. Вдоль Кыштымского следа (почему «след»? Разрастающаяся злокачественная язва!) живут, безвременно умирают и рожают неполноценных детей люди — наши современники и братья по Чернобылю. Да и «опыт», без изменений примененный в Белоруссии, на Украине, в России вместе с «35-бэрным» отношением к пострадавшим, накоплен там, на Южном Урале…

Стараясь описать масштаб бедствия, журналисты часто сравнивают Чернобыль и Хиросимой. По мощности взрыва, числу жертв, по весу? Что толку всуе поминать атомную бомбу, если «всего» пара десятков килограммов чернобыльского цезия загрязнила полпланеты! Нет, события эти несопоставимы. Впрочем, журналистский прием понять можно: какой другой эквивалент подобрать потрясшей мир катастрофе в ряду известных атомных апокалипсисов?

Землетрясения классифицируют по шкале Рихтера. Для ядерных инцидентов тоже разработана семибалльная шкала, в которой лидирует беспрецедентная чернобыльская катастрофа. С большим отрывом следуют оцененные в 5 баллов две другие широкомасштабные аварии — на военном плутониевом заводе в Уиндскейле (Великобритания, октябрь 1957 г.) и на американской АЭС в Тримайл-Айленде (1979г.).

Обе последние причинили лишь временные неудобства жителям непосредственно прилегающей территории, но широко обсуждались в прессе. Разумеется, специалисты извлекли уроки: астрономически выросли затраты на безопасность реакторов, разработаны подробные инструкции для ответственных служб и правила защиты населения. Вся эта сложная система мер в Европе на этот раз была задействована немедленно, как только измерения в Швеции 27 апреля 1986 года зарегистрировали необычно высокий радиационный фон.

В те дни в Советском Союзе публиковались отповеди «паникерам»: «Под влиянием… пропагандистского цунами датчане встали в длинные очереди в аптеки за препаратами йода, немцы в ФРГ перестали пить молоко и лишний раз выходить на улицы… «Голос Америки»… продолжает вещать о том, что «русским нельзя доверять», что они, дескать, предоставляют миру лишь «тщательно дозированную информацию» (А.Мещерский, АиФ, 20—26 мая 1986 г.).

Само собой, на родине Чернобыля никакой паники не была. Да и то — успеть бы отсеяться и доложить о местном вкладе в Продовольственную программу! В тогдашних «штабах» одинаково умело управляли всем, что попадалось под руку на подвластной территории: журналистикой, агрокультурой и, коль Бог послал, то и радиацией.

Если нет собственных идей, не грех пользоваться и чужими советами. Заграничные рекомендации, пусть малым тиражом, но были изданы и в СССР. Все, «кому положено», с ними ознакомились («Воздействие ионизирующей радиации в чрезвычайных обстоятельствах». Рекомендации Национального комитета США по радиационной защите и измерениям. М., Госа-томиздат, 1963 г.). За четверть века после Уиндскейла можно было выучить назубок! Неужели так растерялись, что целых три года не могли прийти в себя?

Но правда ли, что начисто отсутствовал отечественный опыт? И в самом ли деле у нас рвануло впервые?

С сожалением нужно признать, что и здесь лидерство безусловно наше: катастрофа на Южном Урале не только максимальная, но и первая в мире! Даже из той скудной информации, которую лишь в прошлом году удалось выдавить из ведомств, следует, что ее масштаб никак не меньше 7 баллов. Всего вероятнее, по последствиям она даже страшнее потрясшего мир Чернобыля. Правда, и короткое сообщение в Верховном Совете предназначалось только для Запада. Видимо, не далек от истины был «Голос Америки», утверждая о «дозировании информации русскими».

Мистификация диссидентов?

Об уральской аварии мир узнал от бывшего советского биохимика Жореса Медведева, опубликовавшего в 1976 году в журнале «Нью Сайентист» сенсационную статью «Два десятилетия диссидентства». В 58-м году тогдашний шеф, ведущий специалист по использованию радиоизотопов в сельском хозяйстве профессор Тимирязевской сельхозакадемии Всеволод Клечковский неожиданно предложил Медведеву перспективную работу на Урале. Там только что была основана экспериментальная станция для исследования влияния радиации на флору и фауну. Вторая задача состояла в изучении распространения радиоактивности с загрязненной местности биологическим путем и вследствие почвенной эрозии.

От предложения молодой биохимик отказался: поскольку работы были строго засекречены, на публикации результатов рассчитывать не приходилось. Трудиться в безвестности — это не устраивало молодое честолюбие.

Не получив допуска к секретам, Медведев пользовался случайной информацией и в упомянутой статье пострадавший район обозначил ориентировочно: восточнее Кыштыма, между Свердловском и Челябинском. Чуть менее расплывчата дата катастрофического радиоактивного загрязнения «конец 1957 — начало 1958».

Реакция ведущих западных специалистов, включая президента Королевского общества Великобритании по атомной энергии сэра Джона Хилла, на медведевскую публикацию оказалась резко скептической. Ее назвали «научной фикцией», «вымыслом», «предметом больного воображения». Однако месяц спустя обнародованная история получила подтверждение от другого советского эмигранта, бывшего шефа лаборатории биофизики Московского института молекулярной биологии профессора Льва Тумермана, в 72-м году переехавшего в Израиль.

Тумерман видел «зону» собственными глазами в 60-м году при поездке из Свердловска в Челябинск. В письмах в «Иерусалим Пост» и «Лондон Тайме» он так описывал свои впечатления:

«Примерно в ста километрах к югу- от Свердловска на дороге появился знак: «Следующие 20 (или 30? — данные по памяти) километров не останавливаться! Ехать с предельной скоростью!» По обе стороны дороги, сколько видит глаз, земля мертва: ни деревень, ни поселков, лишь печные трубы разрушенных домов. Нет никаких посевов, пастбищ, злаков, людей,…ничего».

Сотрудникам Д. Сорвану и Д. Стиллмзну из Лос-Аламовской национальной лаборатории ГИТА (где разработана первая атомная бомба) Тумерман, работавший в ту пору в Вейсманновском институте в Тель-Авиве, сообщил:

«Я лично видел огромное безжизненное пространство вблизи Свердловска (не менее 100—150 кв. км, а возможно, и больше), из которого люди эвакуированы, а деревни уничтожены, очевидно, для того, чтобы жители не могли вернуться. Там не было никаких следов сельскохозяйственной деятельности, рыбная ловля и охота запрещены».

Продолжение следует.

 

УРАЛ, 1957: ГЕНЕРАЛЬНАЯ РЕПЕТИЦИЯ ЧЕРНОБЫЛЯ

№ 10, май 1991 года.

Продолжение. Начало в N9

Ради объективности свидетельства профессор старательно разграничивает собственные впечатления и слухи:

«От многих людей в Свердловске и Белоярске я слышал, что загрязнение возникло вследствие страшного взрыва на военном ядерном заводе возле Кыштыма. Говорили, что множество (возможно, сотни) людей погибли или серьезно пострадали. Поскольку катастрофу такого масштаба скрыть от местного населения невозможно, я думаю, что эта информация достоверна. Но никто не может назвать причину взрыва».

Получив поддержку и обидевшись на оппонентов, Ж.Медведев проделал невероятную работу, чтобы найти дополнительную информацию. Доказательства он нашел, анализируя опубликованные советские источники, которые западным специалистам из-за языкового барьера были совершенно неизвестны.

В свободном пересказе версия Медведева, изложенная им в серии статей и двух книгах, выглядит следующим образом. В хрущевскую «оттепель» режим секретности вокруг советских ядерных проектов несколько либерализовался. С концом всевластия Лысенко в стране были образованы новые НИИ по генетике, радиобиологии и экологии. Некоторые из этих учреждений, не связанных непосредственно с бериевским ведомством, допустили к исследованиям последствий случившейся в конце пятидесятых катастрофы.

Возражая скептикам, поставившим резонный вопрос, почему же советские ученые не использовали уникальную возможность для изучения радиобиологических и генетических эффектов. Медленен аргументировано утверждает: советские ученые эту возможность не упустили!

С 60-х годов в академических изданиях появилось свыше 100 работ о воздействии стронция-90 и цезия-137 на растительные и животные организмы. В большинстве случаев не указаны ни причины, ни географические координаты загрязненных территорий — этого бы не допустила цензура. Но, как и остальные члены казенного общества, цензоры выполняли работу формально, по инструкциям, а иногда и халатно. Применив дедуктивный метод, из публикаций можно извлечь немало сведений.

К сожалению, новые научные учреждения приступили к исследованиям спустя несколько лет. Время было упущено. Наблюдения над сельскохозяйственными животными и растениями, а также над людьми проводились в зонах остаточного или вторичного загрязнения, где уровни радиоактивности были значительно ниже, чем в период эвакуации. Из этого материала Жорес Медведев и попытался найти ответ: где, когда это случилось и каковы масштабы бедствия.

Специфические евроазиатские виды изученной флоры и фауны, климатические особенности, типы почв и другие косвенные данные однозначно подтверждают, что экспериментальный полигон находился на Южном Урале. Л в одной статье, по халатности цензора, просочилась даже — Челябинская область.

Нетрудно вычислить и время, когда случился выброс радиоактивности: в статьях отмечается, что длительность наблюдений в 1968 году составляла 10 лет, в 1969-м — 11 лет, в 1971-м — 14 и т.д. И, наконец, по данным о биологических видах (преимущественно млекопитающие, птицы и рыбы) можно оценить величину загрязненной территории.

Одна из первых советских работ, имеющих отношение к проблеме радиационных аварий, опубликована в журнале «Атомная энергия» (1966 г.). На первый взгляд, она сугубо математическая, что следует даже из названия: «Расчетный метод для распределения радиоактивного загрязнения в воде и донных осадках бессточных озер». Однако расчеты базировались на экспериментальных измерениях в двух озерах, загрязненных промышленными радиоактивными отходами «пять лет назад». Поскольку статья поступила в мае 1964 г., а результаты обобщены, вероятно, в 1963-м, это еще раз подтверждает: загрязнение произошло в 1957-58 годах. «Экспериментальные озера,— отмечает автор Ф. Ровинский,— почти круглые, одно площадью 11,3 кв.км, второе — 4,5 кв.км». Трудно представить, что такие огромные водоемы специально загрязнены ради нескольких математических формул!

Еще одно озеро упоминается в статьях А. Ильенко («Вопросы ихтиологии» за 1970 и 1972 гг.). Озеро было загрязнено давно, автор изучал имевшееся на данный период распределение цезия и стронция в воде, планктоне, водорослях и различных видах рыб. Летом 1969 года концентрация стронция-90 в озерной воде составляла 0,2 мкКи/л (7400 Бк/л), а цезия-137 — 0,025 мкКи/л (925Бк/л).

В конце пищевой цепи, исследованной Ильенко, были щуки. Всего их отловлено более 100 экземпляров (примерно, каждая десятая-двадцатая из обитавших в водоеме).

Теперь последуем логике Ж. Медведева. У каждого хищника имеется свой, совершенно определенный ареал, известный ихтиологам. Озеро, в котором обитает такое количество взрослых щук, должно быть не меньше 10—20 квадратных километров! При известной концентрации нетрудно, таким образом, оценить полную радиоактивность. Получается не менее 50000 кюри стронция-90, но это — лишь содержание в воде. Известно, что вода очищается довольно быстро, причем взвешенные радиоактивные частицы оседают на дно.

По Ровинскому, озерные илы содержат в 10 раз больше радиоактивных веществ, т.е. всего в данном случае накоплено 550000 кюри стронция! Но ведь озеро, где экспериментировал Ильенко, не изолировано, а ежегодно аккумулирует радиоактивные стоки. Это значит, что приведенная величина намного (по Медведеву, в 100 раз) больше. Можно себе представить, насколько же загрязнена окружающая почва!

Во многих статьях концентрации поверхностного загрязнения почв называются: от 200 до 3400 Ки/км 2 стронция-90, от 4 до 7,4 Ки/км 2 цезия-137. Это — на период 1965—69 годов. Здесь тоже изучались пищевые цепи. Мелкие грызуны —плохие индикаторы исследуемого ареала. Но в двух статьях («Зоологический журнал», том 49; «Журнал общей биологии», том 31) говорится о распределении радиоактивности в органах 21 особи оленей. Олени мигрируют на большие расстояния, для пропитания им требуется несколько квадратных километров. Отсюда можно заключить, что пораженная территория — это сотни квадратных километров!

Большая исследовательская группа, возглавляемая академиком Н.Дубининым изучала генетические изменения в популяциях: частоту хромосомных аберраций, сравнительную радиочувствительность и т.п. В «Успехах современной генетики» авторы сообщают, что приступили к исследованиям организмов, которые уже в течение 7 лет жили в условиях высокого радиационного фона. Это тоже приводит к дате — не позже 1958 года.

Несмотря на позднее начало работ, что не позволило изучить влияние на адаптационные процессы смеси короткоживущих изотопов, группе Дубинина удалось отобрать генетически наиболее устойчивые к радиации виды: хлореллу, некоторые растения (главным образом, из многолетних), грызунов.

Из статьи можно также попытаться установить размеры пораженной территории. Например, группа изучала мышей, 30 поколений которых жили в условиях значительного облучения. Мыши не мигрируют на большие расстояния, в течение жизни это примерно 1000 метров. Но с каждым поколением они осваивают все больше пространства. Таким образом, подопытные животные распространились на 20—30 км, что соответствует 400-900 квадратным километрам загрязненной местности. Дубинин и его соавторы не пишут о величине исследованной зоны, но подчеркивают, что мыши облучались постоянно.

Итак, совпадение выводов, которые можно сделать из множества советских публикаций, очевидно. Ж.Медведев предложил сомневающимся проанализировать спутниковые данные по уральской промышленной зоне, которым западные специалисты не могут не доверять. Что же касается причины загрязнения, то многочисленные свидетельства, которыми он располагал, исключают инцидент на реакторе или атомный взрыв, зато хорошо согласуются с версией об аварии в хранилище радиоактивных отходов. «Как это случилось и какова цена катастрофы в человеческих жизнях, пока не известно, — заключает Медведев. — Советские секреты — долгоживущи».

Продолжение следует

 

УРАЛ, 1957: ГЕНЕРАЛЬНАЯ РЕПЕТИЦИЯ ЧЕРНОБЫЛЯ

№ 11, май 1991 года.

 

Продолжение.Начало в NN 9—10

Да, что-то было. Но что?

Наиболее скептически первую статью Жореса Медведева встретили в Окридже, где расположено ведомство США по атомной энергетике. Но серьезность представленных аргументов и изящество логических построений заставили западных экспертов внимательно изучить все косвенные доказательства, включая данные ЦРУ. В 1979 году Дж. Трабалка и другие сотрудники окриджской национальной лаборатории опубликовали в «Нуклеар Сэйфти» результаты своего расследования.

Согласно разведывательным данным, которые процитированы в статье, военные объекты советской атомной промышленности группируются вокруг Касли среди множества больших озер в верховье реки Теча (Кыштым лишь самый большой город в этом районе, и радиационный инцидент, если он имел место, авторы предпочитают называть Каслинским, а не Кыштымским). По этим же данным, загрязнение Течи высокой концентрации радиоактивностью, скорее всего, произошло зимой 1957-58 гг. Однако причина аварии осталась неустановленной, _ равно как и число погибших и эвакуированных из множества населенных пунктов.

Таким образом, признавая на этот раз сам факт, преданный огласке Медведевым (он «все же только генетик, хоть и всемирно известный»), Трабалка с соавторами спорят по «частностям». Например, окриджским атомщикам сомнительным показалось утверждение, что озеро, вбирающее радиоактивность с окружающей местности, содержит 1 миллиард кюри стронция-90. (Речь идет об озере, где экспериментировал А.Ильенко). Для наработки такого количества стронция недостаточна мощность всех действовавших до 1958 года реакторов мира. Еще большее возражение, по их мнению, кроется в относительно низком, не типичном для реакторов содержании цезия, подтвержденном всеми публикациями, на которые ссылается Медведев. Так, Ровинский приводит отношение активностей церия-144 и стронция-90 как 10:1, а рутения-106 и стронция — 1:1. Куда же девался цезий, которого в продуктах деления урана пропорционально значительно больше?

Оценки площади загрязнения по ареалам животных у окриджских специалистов (разве это ближе к ядерной энергетике, чем генетика? — А.Л.) дали примерно 25 км 2, полную активность упоминаемого озера они оценили примерно в 1 миллион кюри.

По их мнению, малое количество цезия-137, наряду с высоким содержанием церия и рутения, говорит против того, что авария случилась в хранилище дол-гоживущих радиоизотопов, на чем настаивает Жорес Медведев. Возможных объяснений радиоактивного загрязнения на Южном Урале много, например: 1) случайная детонация ядерного устройства (или даже бомбы); 2) обычный неядерный взрыв, последовавший в результате выхода реактора в надкритический режим, или на радиохимическом заводе, либо в хранилище отходов: 3) самонозгорание легко воспламеняемых растворителей в процессе радиохимического отделения плутония; 4) детонация нитратных отходов на заводе радиохимического разделения или в хранилище высокоактивных отходов; 5) утечка из контейнера с высокоактивными отходами при взрыве вследствие давления газов либо воспламенения радиолитического водорода.

Итак, в Окридже весьма критически отнеслись к сенсационной новости о крупномасштабной радиационной аварии в Советском Союзе. Авария не отрицалась, но существенно переоценены ее последствия. Причина критического настроя, конечно, не в лояльности к политическому противнику. Она объяснена в самом начале статьи: «Непредвзятый анализ необходим, имея в виду растущую важность ядерной энергетики как источника энергии для всего мира». Вспомним, что как раз в 1979 году, когда появился «анализ», авария на АЭС в Тримайл-Айленде вызвала мощное общественное движение против ядерной энергетики, не утихающее по сию пору. Атомные ведомства заботятся, проявляя солидарность, о куске хлеба в любой части света.

Выждав, пока отговорят энергетики, собственную интерпретацию интригующей «советской тайны» сделали сотрудники Лос-Аламосской национальной лаборатории Д.Соран и Д.Стиллман (1982 г.). По назначению Лос-Аламос в США — то же самое, что комплекс почтовых «ящиков» к северу от Челябинска. Именно там создавалась первая атомная бомба, так что на этот раз «уральский феномен» анализировали самые информированные и квалифицированные специалисты. У них, разумеется, тоже была цель, но она состояла не в том, чтобы обсуждать безопасность и экологические показатели реакторов. Интерес представляли советские военные секреты.

Соран и Стиллман использовали не только советские и запад- ные источники, но сопоставили j разведывательные данные с техно- : логиями создания атомного i оружия. Это весьма поучительное детективное исследование, пока- i зывающее, как многого можно добиться, если дедуктивный метод применяют ученые.

Свой анализ авторы начали с мемуарной статьи военного руководителя Манхэттенского проекта (разработка и создание атомной бомбы) генерала Лесли Гровса, опубликованной в «Нью-Йорк Тайме» вскорости после успешного испытания советской бомбы под Семипалатинском 22 октября 1949 года. Генерал вспомнил свой разговор с Маршаллом в 1942 году о том, что атомное оружие никому не удастся создать в ближайшие 20 лет. «Но русским понадобилось гораздо меньше времени, потому что они получили информацию от нас», — писал Гровс.

Генерал имел в виду не только прямые контакты между физиками, но и известный доклад Генри Смита «Атомная энергия для военных целей», опубликованный в августе 1945 года. Для советских физиков доклад Смита, обобщивший весь американский опыт по производству плутония на военных заводах Ханфорда, стал своеобразной настольной библией (здесь и дальше мы опускаем известные сюжеты о деятельности разведки, обеспечившей получение в СССР важных сведений о технологии выделения плутония).

Ядерный щит в Советском Союзе создан за фантастически короткий срок. Площадка для заводов была выбрана в январе 1947 года, а уже через год И.Курчатов и В.Ванников наблюдали выросший на пустом месте огромный город с тысячами рабочих, техников и инженеров различных специальностей. Спешно строились реакторы. Хотя биограф Курчатова И.Головин не указывает, где производилось строительство, речь, несомненно, шла о Кыштымском комплексе, или Каслинском, если так предпочитают в Окридже. Впрочем, это все равно, потому что огромная зона между этими городами превратилась в военный объект.

В докладе сотрудников Лос-Аламоса представлена армейская карта, отпечатанная в США с наших довоенных. На ней еще нет заводов, появившихся на более поздних картах в южной части озера Кы-зылташ и обозначенных как Челябинск-40.

Сколько же нас жило у деда в малюсенькой старой хате? Десять? Нет, кажется, одиннадцать. На всю жизнь остался приезд дяди Коли в голодном пятидесятом. Нереально сказочный, как в кино. Впрочем, кино мы еще ни разу не видели.

После Халхин-Гола дядя Коля не давал о себе знать. И вдруг — подарки, еда, которой никогда не пробовали, и… ящик шампанского! На вопросы «по существу» гость не отвечал, только улыбался и счастливо целовал сестер. Но любопытный дед ночью нашел в его пиджаке какую-то расчетную книжку, от цифр в которой у него глаза полезли на лоб: за июнь — 12 тысяч, за июль ~ 15! «Где же ты работаешь?» — пристал дед. «Об этом, папа, сказать не могу!»

После этого приезда установилась переписка. Какой-то почтовый ящик на Урале… Младшая сестра все же съездила «в разведку». Брат встретил ее в Касли, а через 3 дня, которые она провела в квартире (выходить не разрешалось), ночью отвез на вокзал, нагрузив продуктами и подарками. «Там был настоящий коммунизм!»

Следующий раз дядю Колю я видел в начале 60-х. Разговор происходил солнечной весной в студенческом общежитии.

— Будешь ядерщиком? О Курчатове слышал? Вот и послушай, чем я занимался, теперь можно…

Юношеская невнимательность! Этот рассказ надо было записать. Или запомнить до буквы. Но стояла весна… А дядя Коля был сильно болен и часто кашлял (через год, в возрасте 56 лет он умер от рака). Да, строил Курчатовские военные объекты. О бомбах ничего не говорил, не время было…

Продолжение следует

 

УРАЛ, 1957: ГЕНЕРАЛЬНАЯ РЕПЕТИЦИЯ ЧЕРНОБЫЛЯ

№ 12, июнь 1991 года.

Продолжение. Начало в NN 9-11

Первый промышленный реактор, нарабатывающий плутоний, — «нулевой объект» — представлял собой уран-графитовую сборку. В августе 1950 года в северо-восточной части промышленной зоны было вырыто большое искусственное водохранилище, предназначенное для охлаждения «объекта». В 1952-м вода из него использовалась уже для охлаждения еще двух реакторов — объектов 301 и 701. Через год водохранилище стало опасно радиоактивным. Небольшая река Теча, вытекающая из него в северо-восточном направлении, уносила с собой часть радиоактивных загрязнений в бассейн Оби.

Пытаясь выяснить причину постулируемой катастрофы на Урале, Соран и Стиллман исходили из того, что основные технологии в Ханфорде и Советском Союзе, повторявшем американский путь, были схожими. Идентичными, в частности, были системы открытого охлаждения реакторов. В Ханфорде вода поступала из реки Колумбия, после использования выдерживалась в специальных танках, затем попадала в отстойник и перед сбросом в реку контролировалась.

Охлаждающий цикл в Кыштыме намного проще. Вероятно, вода закачивалась из озера Кызылташ, циркулировала через активную зону реактора, выдерживалась в близлежащем искусственном водохранилище, после чего сбрасывалась в реку Теча. Таким образом, катастрофическое загрязнение территории промкомплекса и всего бассейна Течи произошло еще в самом начале пятидесятых годов.

Следующая важнейшая операция, необходимая для производства атомного оружия, — отделение наработанного в реакторах плутония. Об этом пишет биограф Курчатова И. Головин: «В 1947 году из двух образцов урана, извлеченного из реактора Ф-1 (первый реактор, построенный в Москве — А.Л.), впервые в СССР двумя различными методами выделено два кусочка плутония-239 весом 6 и 17 микрограммов для изучения их химических свойств. Развив метод для получения больших количеств плутония, Б. Никитин и А. Ратнер из Радиевого института под руководством академика В. Хлопина разработали технологию промышленного извлечения этого элемента. Вскоре был построен специальный завод».

Имеющиеся данные об «обогатительном заводе» говорят, что технология выделения плутония тоже практически ничем не отличалась от американской. Процесс, очевидно, состоял в извлечении отработанного уранового топлива и растворения его в азотной кислоте.

Труба радиохимического завода в Кыштыме (150 м высотой, 12 м диаметром у основания и 4 м наверху), в соответствии с разведывательной информацией, дымила 24 часа в сутки в течение многих лет без перерыва. Сопутствующие радиоактивные газы при этом образовывали аэрозоли, оседавшие в бассейне реки Теча. По свидетельствам очевидцев, дым был желтым и представлял собой смесь аэрозольных частиц, кислот и, вероятно, азота. На расстоянии 15—20 км трава и деревья были мертвы.

В данном случае наблюдались загрязнения двух типов химическое и радиоактивное. Взаимодействуя с атмосферной влагой, окислы азота образовывали азотную кислоту, которая оседала с осадками. Кроме того, из продуктов деления урана с дымом в окружающую среду выделялось немало радиоактивного йода, в частности, йода-131. Таким образом, свидетельство профессора Тумермана — «земля была мертва» — вполне можно объяснить действием кислотных дождей, выпадавших в этих местах в течение 10 лет.

Итак, помимо химического, Соран и Стиллман постулируют два источника радиоактивного загрязнения бассейна Течи — сток при открытом цикле охлаждения реакторов и атмосферные выбросы радиохимического завода. Они рассматривают и третий источник — образование радиоактивных отходов в процессах облучения урана и извлечения оружейного плутония.

В Ханфорде высокоактивные жидкие и твердые отходы содержат в емкостях из углеродистой стали, которые в настоящее время дополнительно усилены сталью и бетоном. Но как было в Кыштыме в сороковых-пятидесятых годах? Учитывая, что в СССР никогда не обращали внимания на население, под давлением Сталина, требовавшего максимально ускорить создание атомной бомбы, радиоактивные отходы, особенно жидкие, могли в спешке просто сливать в землю. По информации ЦРУ, так это и было. Жидкие отходы сливались в осушенное озеро в 5-6 км на юго-восток от промплощадки. Озеро имеет естественный дренаж на восток, в направлении Течи. При этом тяжелые металлы скапливались на дне, а жидкие растворы пропитывали почву и частично испарялись, что способствовало загрязнению реки. Таким образом,.способ захоронения отходов — третий источник радиоактивного загрязнения на Южном Урале. По мнению специалистов из Лос-Аламоса, аномальную радиоактивность в бассейне реки Теча можно объяснить рассмотренными механизмами без всякой катастрофы. Однако и наличие |инцидента исключить нельзя.

В апреле 1958 года датская газета 5 «Берлингске Тидедне» со ссылкой; на доверительную информацию, и. полученную по дипломатическим каналам из Москвы, сообщила о «катастрофической аварии», связанной с советскими ядерными зарядами. Утверждалось, что она привела к значительному радиоактивному загрязнению в Советском Союзе. «Вероятно, по этой причине советское правительство решило прекратить свои ядерные испытания, о которых широко объявлено в прошлом месяце (речь идет о моратории 1958 года, инициатива которого действительно исходила из СССР — А.Л.). Русские не могут пойти на риск продолжения испытаний вследствие выявившихся серьезных дефектов».

Сенсационное сообщение из Копенгагена напечатала «Нью-Йорк Таймс». О серьезной аварии на «советском атомном заводе без ссылок на причины упоминает австрийская газета в 1959 году. В 1962 году авария отмечена в «Ревю ядерных инцидентов» как недостаточно подтвержденная.

Необычная активность в южноуральской военной зоне в 58-м году зафиксирована и разведкой. Особое внимание вызвала частичная эвакуация населения.

Бассейн Течи населен башкирами, использовавшими реку не только как источник воды, но и для рыбной ловли. Из хорошо проверенных источников известно, что распространявшаяся с конца 40-х годов радиоактивность стала серьезной причиной ухудшения здоровья людей и животных. По слухам, радиационные заболевания начали проявляться в 1953 или 1954 годах вдоль всего течения реки. К тому же, с 51-го года на жилые поселки от заводов по разделению плутония постоянно выпадали аэрозольные загрязнения в виде йода-131 и кислотных дождей. Сообщалось, что «…ядовитые газы уничтожили растительность на расстоянии многих километров».

При таких условиях эвакуация естественна, хотя в данном случае она не была широкомасштабной: вдоль русла реки Теча крупных городов не было, а поселки встречались редко.

И Медведев, и Тумерман описывали сгоревшие дома, от которых остались лишь печные трубы. В уничтожении покинутых жилищ тоже нет ничего удивительного: я объяснить жителям, почему нельзя пользоваться водой, рыбачить и охотиться, было трудно.

Таким образом, и эвакуацию Соран со Стиллманом объясняют без какого-либо «апокалипсического взрыва» — обычной заботой цивилизованного государства о здоровье соотечественников. С тем же они связывают и зафиксированные на карте 1973 года интенсивные гидромелиоративные работы. В результате озеро Кызылташ изолировано тремя дамбами и несколькими огибающими каналами. На месте эвакуированных деревень появилось два новых искусственных водохранилища для отходов. Площадь каждого из них больше площади Кызылташа. Озера Кызылташ и Иртяш больше не соединялись. Искусственные водохранилища с юга также перекрыты дамбами и окружены обводными каналами.

Авторы лос-аламосского доклада убеждены, что описанные мероприятия проделаны с целью экологического оздоровления территории: «после подписания Договора о запрещении испытаний в трех средах (1963 год — А.Л.), вероятно, значительно улучшена система фильтров, улавливающих радиоактивные газы, а сброс радиоактивности в водоемы прекращен, ибо в реакторах применена двухпетлевая система охлаждения с замкнутой циркуляцией теплоносителя по первой петле».

Продолжение следует.

 

УРАЛ, 1957: ГЕНЕРАЛЬНАЯ РЕПЕТИЦИЯ ЧЕРНОБЫЛЯ

№ 13, июнь 1991 года.

 

Продолжение. Начало NN 9-12.

Но что делать с уже загрязненными водоемами? ‘• Используя открытые хранилища отходов, советские специалисты не могли не понимать, что это лишь временное решение проблемы.

Из доступных литературных источников удалось установить, что в СССР эксперименты по захоронению радиоактивных отходов велись с начала 1952 года Так, сосланный Сталиным в Челябинск-40 Н.Тимофеев-Ресовский (известный в Советском Союзе благодаря повести «Зубр» Д Гранина), изучая миграцию радионуклидов в окружающей среде, пытался дезактивировать воду в двух водохранилищах с помощью планктона и различных силикатных фильтров (почва, песок) Радиоактивную загрязненность воды он описывал как смесь «урановых осколков», содержащую стронций, иттрий, цирконий, ниобий, рутений, цезий, церий, фосфор, серу, цинк, железо и кобальт Из этого описания можно предположить, что Тимофеев-Ресовский экспериментировал с отходами, образовавшимися либо при отделении плутония, либо при регенерации урана для очищения его от продуктов деления.

Но это исследования А что делалось практически с открытыми хранилищами в Кыштыме? Здесь имеется несколько возможностей Во-первых, можно откачать воду для извлечения или захоронения радиоактивных веществ в специальных емкостях Но проще оставить все как есть, дожидаясь окончания опытов Тимофеева-Ресовского или пока вода самопроизвольно испарится и профильтруется в землю Осевшие на дно тяжелые металлы уже легко засыпать с помощью бульдозеров.

В конце февраля — начале марта на Южном Урале нередко случаются весьма сильные ветры — смерчи. Если дренажные работы проводились в это время, радиоактивные частицы почвы, песка и глины могли распространиться на очень большое расстояние.

Впрочем, не исключается и взрыв, причины которого специалисты из Лос-Аламоса опять же связывают с деятельностью советской разведки Хотя эффективность метода соосаждения для производства плутония в США была вполне приемлемой, там продолжали работать над альтернативными схемами отделения этого элемента. В одной из них используется нитрат аммония и гексан. Для промышленных целей данный метод никогда не применялся, но на складах Ханфорда имелись значительные количества закупленных реактивов Если информация об этом поступила в СССР, не исключено, что в радиоактивных отходах Кыштымского военного комплекса были нитрат аммония и гексан — легковоспламеняющийся реагент.

При испарении жидких отходов возможен мощный взрыв, захвативший осевшие на дно продукты деления, что при распространении ветром могло привести к наблюдаемой картине мертвой природы.

Свидетельств мертвой природы в районе Кыштыма, подтверждающих впечатления Л.Тумермана, в докладе Сорана и Стиллмана много Приведем обширную выдержку из имевшихся в распоряжении авторов разведданных Бывший житель Челябинской области о времени постулируемой Кыштымской катастрофы рассказывает:

«…При посещении знакомой, которая находилась в больнице с сердечным приступом, я сказал ей о необычном явлении в Еманжелинке, где все покрыто тонким, слоем красного порошка Там листья деревьев стали бурыми, свернулись и опали Погибли и все овощи, покрытые тем же порошком.

…Как раз в это время по радио и в газетах сообщали, что американцы распылили в воздухе ядовитое вещество, которое с дождями выпало над Челябинской областью, погубило растения и беспокоит людей. Жителям советовали не пользоваться дождевой водой. Газета, в которой об этом писалось, называлась «Труд».

Моя знакомая находилась в больнице примерно три месяца. Я не помню, как называлась эта больница, но она была новой, четырехэтажной.и находилась возле овощного магазина, на южной окраине Челябинска.

Знакомая рассказывала, что, по разговорам, примерно в апреле I960 года случился какой-то ужасный взрыв в Челябинской области. Никто не мог сказать точно, где это произошло, но говорили, что это секретная зона примерно в 50 или 60 километрах от Челябинска.

В больнице мы видели нескольких людей, о которых говорили, что они оттуда, где случился взрыв. Некоторые из них были забинтованы. Кожа на их лицах, руках и других участках тела была сильно повреждена Их привезли в больницу ночью. Из палаты на четвертом этаже мы смотрели, как эти люди гуляют. Жертвы взрыва размещались в отдельном крыле, которое, им не разрешалось покидать. С ними запрещалось разговаривать. У них был отдельный ‘огороженный двор для прогулок, куда никто не мог проникнуть.

Мы не знали ни причины взрыва, ни его мощности, ни места, где это произошло. Я не знал даже точной даты, кроме той, что назвала моя знакомая, — апрель 1960-го. Запретная зона, где случился взрыв, была доступна только в; смертникам — убежденным коммунистам и рабочим, которые там жили.

Приведенное описание не исключает ни ветрового переноса загрязнений, ни химического взрыва. Быстрое увядание растений можно даже объяснить избытком удобрений. По крайней мере, радиоактивные осадки не действуют так быстро, как описывает очевидец.

Так или иначе, для предотвращения распространения радиоактивных аэрозолей загрязненное водохранилище в Кыштыме, вероятно, было засыпано и, скорее всего, в 60-е годы Из достоверных источников известно, что для этого использовали заключенных, которым обещали уменьшить срок, если они добровольно выполнят работу «Смертники» водители грузовиков, бульдозеров и неквалифицированные рабочие — жили в специальных бараках и, вероятно, там и умерли Использованную технику захоронили там же.

Наконец, один из высохших загрязненных водоемов могли использовать для активной тренировки подразделений гражданской обороны.

Это предположение Сорана и Стиллмана, вероятно, не лишено оснований. В 1965 году один из моих однокурсников В.Б как раз служил в таких войсках в Новогорске (Челябинск-40) Его впечатления о мертвой природе полностью совпадают с приведенными. В части циркулировали слухи о мощном взрыве, случившемся «лет семь назад» Трубы с желтым дымом из Новогорска были видны Однажды у офицера с дозиметром В.Б. поинтересовался, каков фон «Рентген в час» — «Но это же смертельная доза!» — не удержался В.Б., который, заметим, был физиком «Ну, тогда, наверное, миллирентген в час», — ответил офицер.

Этот разговор любопытен тем, что свидетельствует о низкой квалификации дозиметрической службы, а возможно, о плохом качестве дозиметров , Измерению в данном случае доверять нельзя Существует сколько угодно примеров, подтверждающих, что такие случаи — весьма распространенное явление, особенно в армии.

Вернемся к исследованию Сорана и Стиллмана Тренировка подразделений гражданской обороны в Кыштымской зоне описана следующим образом: «Несколько взводов отправили в Челябинск на одномесячные радиологические маневры Каждый должен был побывать в загрязненной зоне 20 минут, определяя уровень радиации Когда участникам ставилась задача, капитан, инструктирующий команды, сказал, что радиоактивное пятно образовалось вследствие взрыва на атомном реакторе в 1956 году». В этом же цитированном документе ЦРУ указывалось, что площадь загрязнения составляла примерно 40 квадратных километров Но, очевидно, это не вся загрязненная радиоактивностью территория. Из дальнейшего описания можно узнать:

«По периметру загрязненная зона была окружена колючей проволокой и предупреждающими знаками «Запретная зона — не входить!» Принимавшие участие в учениях говорили, что снаружи от этого заграждения радиоактивности не было, но им все-таки запрещалось использовать снег для мытья.

Примерно через километр находился второй ряд колючей проволоки со знаками «Запретная зона» и «Радиация — опасно для жизни!». Еще через один километр — третий ряд ограждения. Все огороженное пространство было перепахано»

Продолжение следует.

 

УРАЛ, 1957: ГЕНЕРАЛЬНАЯ РЕПЕТИЦИЯ ЧЕРНОБЫЛЯ

№ 14, июнь 1991 года.

 

Продолжение. Начало в NN 9—13

Следы перепашки, очевидно, — результат работы заключенных-смертников. Округлая форма самого загрязненного пространства, описанная в этом же документе, говорит как раз в пользу сценария засыпки высокоактивных растворимых продуктов деления в осушенном хранилище.

Так что же, в конце концов, случилось в Кыштыме, — катастрофическая ядерная авария, погубившая множество людей и загрязнившая тысячи квадратных километров? Или несколько относительно небольших аварий, вокруг которых циркулировали слухи, связанные с военными заводами?

Несомненно, в Кыштыме были выбросы из реакторов, например, при смене урановых элементов. Несомненно, что на радиохимическом заводе, как на всяком химическом производстве, время от времени возникали аварии. И конечно, утилизация радиоактивных отходов оставляла желать лучшего. Вполне возможны даже взрывы, хотя ядерный взрыв исключается. Одно можно утверждать с полной уверенностью: мы без всякой огласки загрязнили огромную территорию, совершенно не беспокоясь о судьбе проживающих там людей. Недалеко от Кыштыма произошла рекордная экологическая катастрофа, масштабы которой не соответствуют проведенным защитным мероприятиям.

Итак, еще одно компетентное исследование, многое прояснившее в советских ядерных технологиях ,—»недостаток опыта, спешка и безответственность русских»—все же не дало ответов на все вопросы. Целый шквал публикаций, появившихся на Западе в 80-х годах, подтвердил, что тема не исчерпана и по-прежнему интригует. Предложено несколько новых механизмов кыштымского феномена, дополнительных данных и даже компьютерных обработок.

В 1988 году сотрудник Службы радиационной защиты Франции Пьер Баллеро подытожил факты и выводы 56 опубликованных источников. К числу твердо установленного он относит:

— Существование мертвой зоны не менее, чем в 40 квадратных километров, в которой радиационные, химические и биологические условия не совместимы с жизнью;

— Из сравнения карт 1954 и 1974 гг. следует, что из 30 деревень с населением около 2000 человек в загрязненной зоне осталось лишь 5 поселков, в которых проживает более 2 тысяч жителей;

— В бассейне реки Теча проведены большие дренажные и мелиоративные работы, появились новые озера; озера Иртяш и Кызылташ изолированы системой дамб и обводных каналов;

— Предполагаемый инцидент имел место в конце 1957 — начале 1958 года. В это время значительным было содержание церия-144, стронция-90 и рутения-106, причем концентрация в почвах наиболее долгоживущего из них стронция составляла от 7,4 до 125,8 МБк/м 2 (200—3400 кюри на квадратный километр), что значительно превышает глобальное загрязнение от испытательных взрывов.

Все источники подтверждают, что загрязнение цезием относительно невелико. Это позволяет сделать еще несколько предположений, например, о предварительном отделении растворенного цезия от выпавшего в осадок стронция, что вполне вписывается в один из технологических способов извлечения плутония.

Баллеро критически рассматривает 9 вероятных сценариев радиационной катастрофы, включая даже такой фантастический, как локальное выпадение радиоактивности на Южном Урале после мощного термоядерного испытания в атмосфере 23 февраля 1958 года на Новой Земле.

Но анализ сделан после Чернобыля, и появились новые косвенные улики, подтверждающие, что Жорес Медведев был, вероятно, недалек от истины:

— После аварии на Чернобыльской АЭС в пострадавших районах широко развернулись дезактивационные и мелиоративные работы, весьма напоминающие те, что проводились в Кыштымской зоне;

— Массовая эвакуация людей из 30-километровой зоны и способ ее осуществления говорил о том, что в Советском Союзе аналогичный опыт уже имелся.

Нельзя было не отметить, что и политика секретности вокруг Чернобыля в основных чертах повторяла события тридцатилетней давности.

Разгадывая детективную историю, сюжет которой подсказал Ж.Медведев, западные специалисты в основном ломали головы над причинами разразившейся в Советском Союзе экологической катастрофы, поскольку разгадка могла немало рассказать о тайнах крупнейшей ядерной державы. И совсем немногие интересовались последствиями радиационного воздействия на людей. К числу последних относится профессор Вандербилтского университета в Теннеси (США) Фрэнк Паркер. В своих многочисленных статьях он настойчиво добивался сведений о числе погибших и потерявших здоровье:

«Хотя распространение радиоактивности из хранилища тоже представляет интерес, но важнее всего, что полученные  в Хиросиме и Нагасаки зависимости «доза — эффект» могут оказаться неверными. Если сведения о большом числе погибших и вредных последствиях для здоровья среди огромного количества пострадавших верны, их совершенно необходимо изучить, ибо это позволит лучше понять японские данные и радиобиологическое действие малых доз радиации. Очевидно, необходима прямая информация со стороны СССР, так как интерпретации типа анализа работников Лос-Аламоса ничего не объясняют и не позволяют понять, что же все-таки произошло в конце пятидесятых годов».

Точки над «i»

Итак, проанализированы технологии, карты, спутниковые и разведывательные данные, проработаны версии и советские статьи. Сделано все, что возможно. Так кто же прав и что случилось на самом деле? Ответ могла дать только советская сторона.

Новая политика, провозглашенная в СССР в апреле 1985 года, позволяла надеяться, что старые секреты тоже будут затронуты гласностью. После Чернобыля и легализации международных контактов в области радиационной безопасности мир был вправе ждать ответа на настойчивый вопрос, что произошло на Южном Урале?

Умолчание об аварии впервые нарушено в 1988 году на обновленном Верховном Совете. Но лишь спустя два года СССР представил, наконец, МАГАТЭ краткий отчет о событиях, страсти вокруг которых на Западе достигли предела. Поскольку соотечественникам этот документ по-прежнему недоступен, нам придется приводить из него обширные цитаты в обратном переводе с английского.

Отчет начинается так: «…Негативное отношение к ядерной энергетике в некоторых слоях нашего населения можно объяснить недостаточностью информации, относящейся к ядерному циклу. Это вызывает вопросы о конструкциях новых атомных электростанций и сравнении их влияния на окружающую среду с традиционными промышленными  энергетическими установками —тепловым станциями химическими и металлургическими заводами».

В общем эта заявка в МАГАТЭ не могла встретить возражений, хотя не очень понятно, при чем здесь энергетика «мирного атома». Впрочем, военное и мирное применение ядерной энергии у нас управляется одним ведомством, настойчиво повторяющим, что «альтернативы ядерной энергетике нет!» Право, трудно представить, что всего 10 процентов вклада всех советских АЭС в неразумную энергозатратную экономику что-нибудь решают. Нет ли и здесь подмены понятий? Может быть, не так неправы «экологические экстремисты», утверждающие, что энергия – лишь мирные «отходы» отечественных атомных электростанций, в основном нарабатывающих бомбовый плутоний?

Во вводной части цитируемого отчета говорится, что создание ядерного оружия потребовало героических, сверхчеловеческих усилий, в том числе жертв и ущерба для здоровья. Из-за отсутствия опыта в первые годы влияние радиоактивности на здоровье человека и окружающую среду не учитывалось. В результате значительная часть территории вокруг военных ядерных объектов оказалась загрязненной в 50-е годы.

Продолжение следует

 

УРАЛ, 1957: ГЕНЕРАЛЬНАЯ РЕПЕТИЦИЯ ЧЕРНОБЫЛЯ

№ 15, июнь 1991 года.

 

\

Продолжение.Начало в NN9—14.

И, наконец, дан прямой ответ, прояснивший все сомнения: «Весьма серьезное радиоактивное загрязнение произошло в результате аварии 29 сентября 1957 года. Из-за неполадок в системе охлаждения бетонных емкостей, содержащих высокоактивные нитратно-ацетатные отходы, химический взрыв выбросил в атмосферу радиоактивные продукты деления, которые рассеялись и осели в Челябинской, Свердловской и Тюменской областях».

В числе выброшенных радиоизотопов: церий-144 с дочерним прометием — 66% (период полураспада — 284 дня), цирконий-95 с дочерним ниобием — 24,9% (65 дней), рутений-106 — 3,7% (1 год), стронций-90 — 5,4% (29,1 года), цезий-137 — 0,036% (30 лет). А всего, по оценке советских экспертов, выброшено 2 миллиона кюри.

Таблицу 2 из отчета приведем полностью:

Плотность загрязнения стронцием-90, кюри на квадратный киламетр	Площпадь загрязнения, кв. км.	Население на данной территории
выне 0,1	больше 15.000	270.000
выше 2	1.000	10.000
выше 100	120	2.100

Ну, как будто на главные вопросы, мучившие западных специалистов,— что? когда? и каков масштаб? — ответы получены. Все остальное в официальном отчете — о том, как проявлялась забота о пострадавших, а это — дело внутреннее, определяющее степень  цивилизованности государства. Но, очевидно, ведомству важно  было  показать международному сообществу, как оно «в невероятно трудных условиях боролось за каждого советского человека», и описание мер безопасности в отчете занимает главное место. Жаль только, что информация о предпринятых мерах в СССР распространена лишь по списку «ограниченного числа лиц». Есть ведь такая печальная примета: если что-то недоговаривают собственному народу, скорее всего, это дело — неправое.

Для защиты населения вокруг военных объектов применялись:

— эвакуация; — дезактивация части территории; — контроль сельскохозяйственной продукции и запрещение использовать в пищу продукты, загрязнение которых превышало допустимый уровень: ограничение в землепользовании; — реорганизация сельского и лесного хозяйств, образование специализированных совхозов и лесхозов, действовавших в соответствии с рекомендациями.

В течение 7—10 дней с наиболее загрязненных мест эвакуировано 600 человек, около 10 тысяч — за полтора года. Всего, таким образом, переселено 10180 человек с территорий, где концентрация стронция-90 превышала 3,3 кюри на квадратный километр.  ‘

Что касается дезактивации: «В 1958—59 годах перепахано около 20 тысяч гектаров с головной части радиоактивного следа, а в 1960—61 годах глубокая перепашка с заглублением поверхностного слоя на 50 см проведена еще на 6200 га».

Вот еще: «Ограничительные меры по использованию загрязненных земель введены… на территории, где концентрация стронция-90 превышала 2 Ки/км 2 (всего 700 кв.км); вследствие проведенных мероприятий удалось вернуть часть этих земель в обычное землепользование, так что зона с особым режимом уменьшилась до 220 кв.км, где максимальная плотность стронция-90 составляла 100 Ки/км 2».

Что уж тут говорить о Гомельской области, где даже не такого токсичного цезия повсеместно меньше! «В Челябинской области дезактивация позволила вернуть в сельхозоборот 40 тысяч га из 59 тысяч». Прав был Пьер Баллеро: миллиарды на дезактивацию после Чернобыля закапывались по давно отработанному сценарию. «Опыт» такой, действительно, был, и его стали внедрять деловито, без лишней огласки и промедления. Еще один «опытный результат» Кыштыма касается производства сельхозпродукции. Разбавление мяса и молока радиоактивным впервые опробовано как раз на Южном Урале. В Челябинской области создано 6, в Свердловской — 3 спецсовхоза, где, кроме прочего, занимались мясомолочным производством на загрязненных пастбищах и технологиями, снижающими концентрации стронция в конечном потребляемом продукте. Достигнутые успехи демонстрирует таблица:

Концентрация стронция-90 в мясе и молоке за 1965 – 1988 гг.
Продукт	1965 — 1970	1971 – 1975	1976 — 1980	1981 — 1985	1986 – 1988
Спецсовхозы:
Мясо, пКи/кг	0,59-	0,95	0,27	0,097	—
Молоко, пКи/л	—	33	28	18	12
Личное подсобное хозяйство
Молоко, пКи/л	—	210	110	140	130

Как видим, в совхозе без труда, как семечки, измеряли активность бета-излучающего стронция меньше одной сотой распада в секунду! С этим можно и поздравить совхозников. И было бы просто отлично, если бы своими методами и сверхчувствительной аппаратурой они поделились с чернобыльцами, для которых регистрация стронциевого загрязнения и по сей день — неразрешимая задача!

Другие выводы, полученные в кыштымских спецсовхозах, настолько ценны, что бериевские ведомства рекомендуют их к руководству не только на пострадавших от Чернобыля отечественных пространствах, но и остальному миру. На загрязненных радиоактивностью (стронцием-90 — ?) сельхозугодиях можно производить: «при 5 Ки/км² — зерновые, заготовку сена, естественные травы; до 25 Кн/км 2 — мясо, овощи; до 50 Ки/км² — фуражное зерно; до 100 Ки/км^{2 —} свиноводство, картофелеводство, фуражное зерно для переработки, травы и зерно на семена». Если животноводам и семеноводам не противопоказано жить при 100 кюри на квадратный километр стронция, то почему бы вахтенным на ЧАЭС не заняться гидропоникой на крыше разрушенного энергоблока? Пропадает же пространство!

А теперь приступим к дозам — любимому аргументу тесно сотрудничающих подразделений атомного сообщества, доложивших в МАГАТЭ свои результаты. Большинство выброшенных при аварии радиоактивных изотопов испускают гамма- излучение. В начальный период экспозиционные дозы на поверхности с концентрацией стронция в 1 Ки/км² составляли около 150 мР/час. Вследствие распада короткоживущих радиоизотопов доза внешнего гамма-облучения быстро спадала, но количество стронция убыло незначительно. При этом внутреннее бета-облучение стронция-90, поступавшего по пищевым цепям, уже через полгода-год стало преобладающим. Но благодаря принятым мерам, «максимальная доза, полученная жителями, составляла 17 бэр внешнего и 52 бэра полного облучения».

Вот таблица, где «скрупулезно подсчитаны дозы:

Количество эвакуированных	: Средняя концентрация стронция-90, Ки/кв.км	Сроки эвакуации, дни	Средние дозы, полученные до эвакуации, бэры
			внешнее   :          полная : облучение   :       доза
600  280 2000 4200 3100	500  65 18 8,9 3,3	7-10  250 250 330 670	17                          52  14                          44 3,9                        12 1,9                         5,6 0,68                       2,3

Продолжение следует

 

УРАЛ, 1957: ГЕНЕРАЛЬНАЯ РЕПЕТИЦИЯ ЧЕРНОБЫЛЯ

№ 16, июль 1991 года.

 

 

Окончание. Начало в NN 9—15.

Не зря отчет составлен так, что сопоставить в нем ничего нельзя. При экспозиционной дозе 150 мР/час только внешнее облучение человека превышает 1 бэр в сутки — это не трудно подсчитать даже в уме. Но попробуйте отыскать, какова площадь загрязнения с таким фоном!

Мы даже не будем проверять на здравый смысл последнюю в колонке явно абсурдную цифру, ибо очевидно, что никакого контроля продуктов просто не делалось. Эта дефектная арифметика действовала и после Чернобыля, благо тридцатилетний опыт наработан! И внедрен без всякого изменения вместе с дозиметрическими единицами тех давних времен. Растиражированные чернобыльские никчемные «дозы» точно так же вселяли оптимизм, войдя в противоречие со всей мировой радиобиологической наукой.

Что касается местностей, где «концентрация стронция-90 не превышала 1 Ки/км²«, то люди оттуда не отселялись. (Наверное, пятен от 1 до/ 3,3 Ки/км²-не было?).  Главный вклад в полученную ими дозу — поступление изотопа с продуктами питания (60—80 процентов с молоком) и в дальнейшем накопление в скелете и облучение красного костного мозга. Но в этом ничего страшного не было, потому что за 30 лет эти люди, по расчетам, получили всего… 1,2 бэра!

Следует, пожалуй, привести все эти «медицинские таблицы»:

Синдром	Частота(% от обследованных)
Лучевая болезнь (все фоны)		нет
Угнетение костного мозга		нет
Уменьшение лейкоцитов в крови		21
Уменьшение числа
тромбоцитов		незначительно
Функциональные неврологические расстройства
		незначительно
Органические неврологические  изменения
		нет
Развитие аллергий		нет

 

Смертность (в каких единицах, не указано)
Причина   смерти	Вдоль радиоактивного следа	Контрольная группа 1 (1 кюри на кв. км)	Контрольная группа2 (жители «чистых» зон)
Все случаи                               27,7		31,4	38,6
Пищевые отравления             15,2		12,2	5,1
Пневмония                              1,7		3,1	16,1
Инфекционные заболевания 1,6		2,3	3,0
Наследственные болезни       8,7		13,8	14,5

 

Смертность от рака на 100 тысяч жителей
Время наблюдения	Во всей поражённой зоне, включая след радиоактивного облака	В Челябинской области	В Свердловской области
1970 – 1980	145,8	146,6	—
1980 — 1987	160,7	167,6	159,4

 

Смертность новорождённых с врождёнными уродствами (на 1000 рождений)
Всего в поражённой зоне, включая след облака	В Челябинской области	В Свердловской области
0,95 ± 0,08	1,00 ± 0,08	1,1 ± 0,07

 

Цифры хороши. Но не убедительны. Я бы обратил .внимание исследователей, что, докладывая эти данные мировому сообществу, они совершили «мировое открытие». Оказывается, чем больше радиация, тем здоровее население! «Бригады медиков» зря так халатно отнеслись к данному феномену: «три первые года обследование проводилось ежегодно, а затем — раз в 10 лет». Заметив закономерность, любой нормальный ученый дневал бы и ночевал у переоблученных. А может, и сам бы с семьей переселился за колючую проволоку, где стронция больше!

«Эти данные основаны на большом экспериментальном материале, подтверждая, что уровни радиоактивности не оказали влияния ни на наследственность, ни на смертность населения». Как не оказали? Еели экспериментальный материал большой, то оздоровительный эффект радиации налицо!

Как согласовать исключающие друг друга «героические усилия в ущерб здоровью» с полным отсутствием этого ущерба? Кого лечила четырехэтажная клиника в Челябинске? Как эти обследованные, если им навсегда закрыты рты допуском к совсекретным работам? Вошли ли в таблицы рабочие спецсовхозов, ведь кто-то должен был проверить полезность свиноводства на стокюрийных землях? Наконец, какими силами проводилось строительство и дезактивационные работы? Неужели в ведомстве, возводившем эти военные атомные гиганты, совершенно не помогали заключенные? Сколько их тысяч — десятки, сотни? Куда, в конце концов, подевались все эти «добровольцы» из отрядов смертников?

Я не знаю, хлопали ли слушатели докладчикам. Западные эксперты получили ответы на большинство своих вопросов. Кроме главного: каково истинное влияние этой страшной радиационной катастрофы на человечество?

Медленно, по каплям, выдавливают из себя ведомства информацию, и никогда — по собственной инициативе. Специальная комиссия АН СССР, обследовавшая кыштымскую зону, установила, что общее количество накопленной там радиоактивности составляет 1 миллиард кюри (120 миллионов в озере Карачай). Пишут о 935 случаях болезни («Известия», 4.03.91 г.), о наследственных уродствах, многочисленных заболеваниях в трех пострадавших областях, особенно среди детей. Но это пишут журналисты.

Логически можно вычислить дату, место и даже определить причину радиационной катастрофы. Но без прямых данных ущерб здоровью, увы, не вычислить. А данные эти ох как необходимы! Не для того, чтобы лишний раз заклеймить царившие в прошлом нравы, а для уточнения коэффициентов риска, влияния малых доз. Чтобы знать, чем обернется Чернобыль и что предпринять ради уменьшения последствий.

Все больше тревоги вызывает радиоэкология. Чернобыльская катастрофа поразила Белоруссию, Украину, 8 областей — России. Беспредельно загрязнены обширные территории в Казахстане, северные тундры, Дальний Восток, где повсюду можно                      обнаружить радиоактивные отходы доблестного Тихоокеанского флота. Кыштым загадил Челябинскую, Свердловскую и Тюменскую области. Следы там, следы тут, и обнаруживаются новые! Много же мы, однако, наследили за короткую ядерную историю…

Попадая в темноту, человек видит не сразу. Нужно время, чтобы, приспособившись, он начал различать предметы. Приспособиться можно ко всему. Страшны только короткие периоды адаптации — переход в другое качество. Велико искушение вернуться назад, где все привычно.

Сотрудник советского представительства забрал к себе, в зарубежную страну, престарелую мать и застал ее однажды горько плачущей: Я-то… прожила всю жизнь и, оказывается, даже не знала, как можно жить!» За наглухо закрытыми границами можно было жить и по-другому.

Любой изнеженный иностранец быстро потеряет свой процветающий вид и румянец, поев наших нитратных овощей. Сразу дохнут привезенные из-за границы собаки. А мы ничего, живем себе. Не берет нас ни колбаса, которой опасаются кошки, ни пища, противопоказанная человеку. Автор очередного антиалкогольного указа Брежнев вздернул цены на шампанское и коньяк, водку и сухие вина. Не тронул лишь «народный напиток» — чернила», которые лучше всего травили этот самый народ, превращая его в послушную рабочую силу.

В деградированную среду легче внедрять примитивные идеи, без усилия понятные мысли. Направленная селекция, начатая Сталиным, не рассчитывалась на общечеловеческие ценности.

…После серии мощных испытательных взрывов первыми на атолле Бикини появились радиобиологи. Нет, вопреки логике, крохотные острова не испарились, не исчезли в Мировом океане. Не исчезла и жизнь: растения росли еще пышнее. Только качество жизни оказалось не то: сложные формы погибли, буйствовали примитивные…